В отношении Николая у меня ни одна жилочка не ворохнулась, не говоря уж о пении душевных струн. И мне на него было наплевать, но задело, что Валентина вдруг стала безо всяких на то оснований коситься на меня, и всякий раз при встрече со мной вставала в позу кобры - раздувалась до красноты в лице, которое у неё и так было не бледное. Естественно, я сразу поняла, в чём дело, да и Люба сказала, что Валентина злится на всех, на кого любвеобильный Николай кидает страстные взоры.

Мы, женщины, иногда бываем на редкость стервозные. Я и то при своём незлобивом характере однажды обнаружила эту самую стервозность, правда, в совершенно критическом положении - в дни, когда мой муженёк плакался на моем плече ввиду великой любви к своей пассии, не забывая между тем и о том, что рядом находится женщина, ублажавшая его много лет. Но привычка - вторая натура, от меня, своей привычки, он так сразу не мог отказаться, и, естественно, что именно ко мне шёл за утешением в случае краха любовных отношений. А я сатанела, и язык мой выдавал чудные саркастические рулады, такие, что я сама себе диву давалась. От этих рулад муженёк исходил злобой и, скрежеща зубами, откатывался ни с чем на свою территорию за соседнюю стену нашей общей бывшей спальни. Потом он уехал, стервозность моя приутихла, и стала проявляться лишь изредка, в случаях, когда без неё совсем уж никак не обойтись.

И вдруг случай, который так и вытаскивал наружу эту самую стервозность или, выражаясь культурно, женское коварство. И не догадывалась я, чем это закончится. Просто мне захотелось повеселиться, и всё!

Я на вечер танцев явилась в окружении трёх женщин, с которыми чаще всего беспредметно болтала, в полном параде и с намерением позлить Валентину-собственницу. Одна она, что ли в санатории, другим тоже надо за мужскую руку подержаться?

Мои заговорщицы - я им сказала о своём злонамерении - одобрили мой план, тем более что Любе Николай нравился как мужчина, и подруги предвкушали посмотреть занимательный спектакль. Одна из моих спутниц заказала «белый танец», и я, не колеблясь, пока Валентина жеманничала и ломалась рядом с Николаем, набивая себе цену, пригласила его танцевать.

Николай с готовностью шагнул мне навстречу, аж каблуками щёлкнул. Я бросила ему руки на плечи, а он ухватил меня за талию, стараясь прижать к груди. Но сей фокус мне известен, и я тут же слегка упёрлась ладонями ему в грудь, оставив между нами зазор не менее сантиметра. Валентина этого, конечно, не знала, видела только, что Николай притиснул меня к себе. Её лицо побагровело, и она принялась испепелять меня взглядом. Но мне было не до неё: с одной стороны старалась соблюдать дистанцию между собой и Николаем, а с другой вела «прицельный» огонь глазами по его сердцу. Наверно, я попала, если он вдруг «неровно» задышал и начал сыпать комплиментами:

–  У вас такая красивая шея…

–  Угу, - поощрила я его.

–  У вас такие красивые глаза…

–  Знаю, - проворковала я и словно случайно провела по затылку партнера ладонью, будто кота погладила, и он не замедлил промурлыкать:

–  У вас такие мягкие белые руки…

На сей раз я промолчала, ожидая, что Николай скажет далее, но его фантазии хватило лишь на то, чтобы прошептать мне прямо в ухо, касаясь его губами:

–  У вас такие маленькие очаровательные ушки…

«Тьфу ты!
– подумалось мне с раздражением.
– Какая-то «красная шапочка» получается: «Бабушка, бабушка, а отчего у тебя такие большие руки, а почему такой большой нос?..» Однако вслух ответила:

–  И это для меня не секрет, - против ушей я и впрямь ничего не имела, но руки мои с мозолями на кончиках пальцев от работы на пишущей машинке далеки от совершенства.

–  И вообще вы такая… - мой кавалер усиленно напрягал воображение, как бы своим остроумием сразить меня наповал, а затем уложить прямо в его объятия, но тут закончился танец, и он вынужден был проводить меня к моим приятельницам.

Пока мои сообщницы восторженно излагали свои наблюдения за Валентиной, которая находилась в предынфарктном состоянии во время моего танца с Николаем, Валентина ухватила за руку своего возлюбленного, и обоих, словно ветром, отнесло на другой конец зала. Но напрасно Валентина надеялась этим маневром отвлечь меня от милого. При первых же нотах новой мелодии я тут же подскочила к нему, слегка загородив собой Валентину, и Николай шагнул мне навстречу с ещё большей готовностью, чем прежде, так что репутация моя не пострадала. Вышло, словно Николай сам пригласил меня на танец. Естественно, я не захотела показаться невежливой и пошла танцевать с ним, краем глаза увидев выпученные глаза и распахнутый рот Валентины - уж такой наглости она от меня не ожидала.

Вечер шёл своим чередом, я танцевала без передышки, не давая Валентине приблизиться к Николаю, пока не надоело собственное кривлянье - в самом деле, не такая уж я и дрянь, как думала Валентина, и Николай мне вовсе не нужен, просто невесть почему захотелось поиграть на чужих нервах. Однако, едва я села скромненько у стены, ко мне тут же подлетел Николай, лихо щёлкнул каблуками, окидывая меня горящим взором с ног до головы. Но я вежливо сослалась на усталость. Николай на миг задумался: сесть рядом со мной или же поступить как-то иначе, и к нему тут же подкатилась Валентина, увлекая его в круг. Я же тихонько покинула зал, думая, что на том мой одночасовой роман и закончился. Но не зря говорят: «Не скажи «гоп», пока не перескочишь».

На выходные многие отдыхающие уезжали домой «на побывку», поскольку процедурные кабинеты и бассейн не работали. Мы же с сынулей остались и никуда, кроме столовой, не выходили из номера, потому что соседи нам оставили свой прокатный телевизор, а программа в тот день была очень интересная. Мы смотрели какой-то захватывающий боевик, и вдруг услышали стук в окно.

Сам по себе такой стук - дело совсем не удивительное, но жили мы на втором этаже, а время, заметьте, было зимнее. Я откинула штору и увидела незнакомого парня на балконе.

–  Чего тебе?
– спросила недовольно я, нимало не удивившись весьма странному его появлению на балконе.

–  Скажите, пожалуйста, где десятый номер?
– донесся через форточку вежливый вопрос, и я махнула на стену, где был этот самый номер. Парень благодарственно кивнул и полез на соседний балкон. Я же преспокойно вернулась к телевизору. И тут…

«Стоп!
– прокричало всё во мне.
– Да ведь он постучал не в дверь, а в окно! А там - балкон, и холодно».

Я велела сыну бежать за швейцаром, а сама ринулась на балкон.