–  И далеко они способны его продвинуть?

–  Вы можете гадать с таким же успехом, как и я. На десять миль. На сто. На тысячу. Понятия не имею.

–  Вы говорите так, как будто они вообще могут столкнуть нас в межпланетное пространство.

–  Не знаю. По-моему, они и это могут.

–  По-вашему, они так и поступят?

–  Возможно. Если увидят, что мы все тянем и водим их за нос. Не думаю, чтобы им этого хотелось. Мы им нужны. Им нужен кто-то, кто может применить на практике накопленное ими знание и тем самым придать ему смысл. По-видимому, до сих пор они не нашли никого, кто был бы на это способен.

–  Но нельзя же решать наспех! - запротестовал сенатор. - Нельзя допустить, чтобы нас подгоняли. Нужно очень много сделать. Необходимо обсудить все это на самых разных уровнях - в государственном и международном масштабе, с экономистами, с учеными.

–  Мне кажется, сенатор, - сказал я, - все мы забываем главное. Мы сейчас имеем дело не просто с другим государством, с другими людьми. Мы имеем дело с чужими существами, с пришельцами из другого мира.

–  Это все равно, - сказал сенатор. - Мы должны действовать так же, как всегда.

–  Оно бы неплохо, только надо еще, чтобы они нас поняли, - заметил я.

–  Придется им подождать, - сухо сказал Ньюком.

Меня взяло отчаяние. Безнадежно. Ничего тут нельзя решить, человечество не готово к этой встрече, мы только все испортим, все загубим. Пойдут нескончаемые споры, разговоры и переговоры, обсуждения и словопрения, - и все на нашем, человеческом уровне, все только с наших позиций, никто даже не попытается понять, что думают и чего хотят пришельцы.

–  Учтите, что в речи просителей выступают они, а не мы, - заявил сенатор. - Они, а не мы начали переговоры, они хотят доступа в наш мир, а не наоборот.

–  Пятьсот лет назад белые прибыли в Америку, - сказал я. - Очевидно, тогда они выступали в роли просителей…

–  Но индейцы были дикари, варвары! - возмутился Ньюком.

Я кивнул:

–  Вы совершенно точно выразили мою мысль.

–  У вас не слишком удачная манера острить, - ледяным тоном произнес Ньюком.

–  Вы меня не поняли, - сказал я. - Я и не думал острить.

–  Пожалуй, в этом что-то есть, мистер Картер, - заговорил Дэйвенпорт. - По вашим словам, эти растения уверяют, что они хранят огромные запасы знаний. И, как вы полагаете, это - познания многих разумных рас.

–  Так они мне сказали.

–  Запасы знаний, связанных между собой и приведенных в систему. Не просто свалка разнородных сведений.

–  Да, именно система, - сказал я. - Только учтите, я не могу утверждать это под присягой. Я никак не мог проверить, правда ли это. Но Таппер, который говорил за них, уверял меня, что они никогда не лгут.

–  Понимаю. - сказал Дэйвенпорт. - В этом есть логика. Им незачем лгать.

–  Однако они не вернули вам полторы тысячи долларов, - вставил генерал Биллингс.

–  Не вернули.

–  А говорили, что вернут.

–  Да, это они мне твердо обещали.

–  Значит, они лгут. И они хитростью заставили вас принести на Землю какую-то штуку, которую вы считали машиной времени.

–  Это они очень ловко подстроили, - заметил Ньюком.

–  Не думаю, что мы можем всерьез им доверять, - сказал генерал Биллингс.

–  Но послушайте, - спохватился Ньюком, - мы уже стали разговаривать так, как будто поверили каждому слову этой басни.

–  Так ведь с этого мы и начали, - напомнил сенатор Гиббс. - Мы решили принять сведения, которые нам сообщил мистер Картер, за основу для обсуждения.

–  В данный момент нам следует подготовиться к самому худшему, - провозгласил генерал.

Дэйвенпорт даже засмеялся:

–  Что ж тут особенно плохого? Впервые в истории человечество может познакомиться с другими мыслящими существами. Если мы будем вести себя разумно, такая встреча может оказаться для нас очень полезной.

–  Этого мы еще не знаем, - сказал генерал Биллингс.

–  Конечно, не знаем. У нас пока слишком мало данных. Надо сделать какие-то шаги к дальнейшему сближению.

–  Если эти цветы вообще существуют, - вставил Ньюком.

–  Если они существуют, - согласился Дэйвенпорт.

–  Джентльмены, - сказал сенатор, - мы кое-что упускаем из виду. Ведь барьер существует, это реальность. И он не пропускает ничего живого…

–  Это еще неизвестно, - возразил Дэйвенпорт. - Вспомните случай с автомобилем. В нем наверняка были какие-то микроорганизмы. Просто не могло не быть. Мне кажется, барьер поставлен как преграда не для всего живого вообще, а лишь для того, что думает и чувствует. Это - преграда для жизни высокоразвитой, обладающей сознанием.