Из сборника "Blood Lite".
Первый коротенький рассказ об Ангелах-Мстителях (Hellchaser), объединенный в одну группу, состоящую из историй о Ловцах Снов (начинается с рассказа "Bad Moon Rising") и Темных Охотниках, которым симпатизирует Ник.
Администратор в обычной транспортной кампании, Зек Джекобсон даже не мечтал о мире, в который он невольно был теперь втянут. Случайно взяв медальон в доме недавно умершего родственника он в шутку загадал желание о том, чтобы его жизнь изменилась.
Как говорится, будьте осторожны в своих желаниях, ведь они могут исполниться...
Теперь он Избранный. Он Серафим, ангел-мститель. Его обязанность поддерживать естественный порядок во вселенной. Противостоять демонам в извечной битве между силами Света и Тьмы.
— «Скромные начинания ведут к великим делам» — Зик Джейкобсон закатил глаза, прочитав записочку, только что вытащенную из разломленного печенья с предсказанием. — Да уж, скромнее меня не найдешь, — пробормотал он перед тем, как зазвонил телефон.
Его желудок сжался от ужаса при воспоминании о последней жалобе. Зик поднял трубку и оглядел бледно-серые стены каморки, в которой проводил в среднем по пятьдесят часов в неделю. Бывали моменты, когда он готов был поклясться, что слышит, как его жизнь утекает с каждым движением секундной стрелки часов с символикой фильма «Трансформеры», доставшихся ему от старшего брата. Оптимус Прайм [1] смотрел на Зика со своего места рядом с тускло-серым монитором.
1
Оптимус Прайм — персонаж американо-японского мультипликационного сериала «Трансформеры», глава автоботов, огромных разумных роботов, которые могут превращаться, меняя форму, в машины и технику. (Здесь и далее — прим. перевод.)
— Добрый день. Перевозки Тэйлора. Отдел претензий. Меня зовут Зик. Чем я могу вам помочь? — Худшая часть работы... иногда он слышал эти слова даже во сне.
Разгневанная женщина на том конце провода набросилась на него из-за того, что он отклонил ее сомнительное заявление, что их грузовик с доставкой снес ее почтовый ящик и поехал дальше. Если она разговаривала с водителем так же, как с ним, то ей еще повезло, что водитель сначала не снес ее саму. Ее голос обладал той пронзительностью и гнусавостью, что проходила по мужскому позвоночнику, как шредер.
— Вы жалкий идиот, если не верите, что ваш водитель это сделал.
Она продолжала орать на него, а Зик молчал. И ради великой чести постоянно выслушивать чужие причитания и почетного права называться инспектором по претензиям он выбросил пять лет своей жизни, когда пошел в колледж, и влез в долги, за который его будут проклинать правнуки, получив священный диплом магистра делового администрирования. Много Дерьмового Апломба. В отличие от своих более умных сокурсников, Зик действительно учился и закончил университет с похвальным листом, полагая, что его ждет светлое будущее...
Да, такова была его жизнь, и он ненавидел каждую ее минуту.
Ну, может, не совсем каждую. Но достаточно многие из них, чтобы опасаться того, какие еще чудные открытия готовит ему будущее.
«А в детстве я как-то не замечал, к чему все идет».
Когда он мечтал о будущем, то ни разу не представлял себя сидящим по десять часов в день в каморке и позволяющим кричать на себя из страха потерять годовую зарплату в тридцать тысяч.
Что главное в его жизни? Пить пиво и играть с друзьями по выходным в баскетбол.
«Проклятие, эта женщина права. Я жалкий идиот».
— Вы вообще слушаете меня? — бубнила та.
— Да, мэм. Я понимаю. Но нет никаких доказательств, что наш водитель это сделал. У меня есть его заявление под присягой что он не врезался в почтовый ящик.
— Пошел ты, тупой урод!
— Да, мэм. Вам тоже доброго дня.
Она опустила телефонную трубку на рычаг достаточно сильно, чтобы у него зазвенело в ухе.
Зик вздохнул, затем опустил голову на ламинированный стол и начал биться лбом о холодную блестящую поверхность, имитировавшую гранит. «Может, получу сотрясение...»
Опять зазвонил телефон.
Зик поднял голову и посмотрел на Оптимуса Прайма. Было только одиннадцать часов утра. Неужели просьба об одной маленькой аневризме в мозгу была слишком большой? Всего одной.
С неприятным ощущением в животе, он поднял трубку и повторил свою рабочую скороговорку.
— Я говорю с Эзекиэлем Малакаем Джейкобсоном?
Зик сжался, услышав имя, которым дед, ярый баптистский священник, проклял его, своего единственного внука, при рождении. Боже, как он ненавидел свое полное имя. Из-за него ему много раз доставалось в школе. Оно даже заставило одного его соседа по комнате в колледже съехать прямо перед его приездом.
— Да, это я. — «Боже, не допусти, чтобы это был кто-нибудь, кому я должен денег».
— Меня зовут Роберт Уэст. Я адвокат вашего двоюродного деда Майкла Джейкобсона.
— Кого?
— Он был младшим братом вашего деда.
Это было странно. Зик считал, что все родственники по этой линии давно умерли.
— С прискорбием вынужден вам сообщить, что ваш родственник несколько недель назад скончался и назначил меня своим душеприказчиком. Поскольку он не был женат и не имел детей, он все оставил вам.
— Мне? А как же моя сестра?
— Речь шла только о вас.
«Ну-у ладно...» Адвокат стал давать более подробную информацию, а Зик слушал.
— Ты можешь себе представить, каким, должно быть, одиноким он был?
Зик замер, услышав вопрос своей сестры Мэри. При росте в сто восемьдесят сантиметров она была всего на пару дюймов ниже него. И так же, как у него, у нее были прямые черные волосы и глаза цвета топаза, которые их бабушка называла «дьявольско-золотыми». Он указал на медную кровать позади нее, покрытую старомодным лоскутным одеялом: