Шрифт:
— Ага. Адвокат сказал, что он умер в своей постели. И его обнаружили только спустя три дня.
Она отпрыгнула от основания кровати и хмуро посмотрела на него.
— Фу-у! Ну, спасибо, Зик. Ты просто больной придурок.
— Видимо, так и есть, потому что мне не устают это повторять.
Она взъерошила его волосы.
— Ох, бедный малыш! Нам надо найти тебе в конце концов другую работу.
— Не выйдет, сестричка. Я продал свою душу дьяволу за тридцать кусков в год. — Зик оглядел комнату, уставленную древними артефактами из Египта, Персии и других стран, о которых он мог лишь догадываться.
— Как там дедушка говорил? «Ты можешь заложить душу дьяволу, но добрый Господь всегда тебя вытащит из беды?»
— Что-то в этом роде.
Она остановилась у стола рядом с дверью и взяла какой-то предмет, чтобы рассмотреть поближе.
— Что это?
Зик подошел и посмотрел через ее плечо. На круглом медальоне были изображены сражающиеся ангел и змей. Еще была старинная надпись, которую он не смог прочесть.
— Похоже на одну из этих штуковин в ужастиках, которую кто-нибудь использует, чтобы вызвать демона или еще чего-нибудь подобного.
Она фыркнула.
— «Назад, Маниту, назад» [2] . Ты помнишь этот старый фильм?
— Я помню, что ты заставляла меня его смотреть, а потом сказала маме, что в нем была голая женщина, и мне за это всыпали.
Мэри робко ему улыбнулась.
— Неважно. Забудь, что я что-то говорила. — Она протянула ему медальон. — Может, ты должен что-нибудь произнести над ним?
— О, великий Маниту, я хочу другую жизнь. Что-нибудь абсолютно непохожее на нынешнюю.
2
Видимо, имеется в виду фильм ужасов 1978 года «Маниту».
— Разве не будет странно, если мы поменяемся местами? Тебе придется пойти ко мне домой и спать с Дунканом.
Зик в притворном ужасе закрыл уши руками.
— О, ужас! Лучше мне ослепнуть. Не надо вкладывать мне в голову это дерьмо. Ради всего святого, ты же моя сестра. Теперь мне придется побить твоего мужа при нашей следующей встрече за то, что он тебя совратил. — Он содрогнулся. — Я бы предпочел быть на работе.
— Тьфу! Ты всегда слишком бурно реагируешь.
— Это вовсе не так. Поверь мне. Я живу жизнью, где люди орут на меня каждый час, а я безропотно принимаю это, только язва развивается.
Она прижала медальон к его груди.
— Когда-нибудь твоя жизнь изменится.
— Ну да. — Он взял медальон, а она направилась обратно к гостиной. — Когда-нибудь и я буду лежать в сосновом ящике глубоко в земле. — Он вышел вслед за ней из спальни и был вынужден признать, что их двоюродный дед был странным стариком. — Адвокат сказал, что этот старикан в молодости был археологом, а последние несколько десятилетий провел абсолютным затворником.
Мэри кивнула, просматривая книжные полки и столы, заваленные еще большим количеством артефактов.
— Похоже, он кучу времени потратил, привозя все это сюда. Возможно, ты сможешь сорвать куш на «И-Бэй» [3] .
Зик не слушал ее, поскольку его внимание привлекла странная монета, частично заваленная на кофейном столике. Нахмурившись, он подошел к нему. Яркая и блестящая монета казалась совсем новенькой, однако, надписи на ней, по-видимому, были такими же древними, как и все остальное.
Более того, она была теплой на ощупь.
— Как ты думаешь, что это?
3
«И-Бэй» (eBay) — американская компания, предоставляющая услуги в области интернет-аукционов.
Мэри пожала плечами.
— Очередной мусор.
Возможно. Однако его охватило странное ощущение.
— Думаешь, в какой-нибудь вещице из этого хлама может сидеть злой дух?
— Нет, я думаю, что это ты одержим духом жути. Положи это на место, и пойдем пообедаем. Это место вызывает у меня депрессию.
Зик кивнул. Он протянул руку, чтобы положить монету, но не смог себя заставить ее отпустить. Словно монета каким-то образом манила его. Нашептывала ему что-то.
И прежде, чем Зик понял, что делает, он положил монету в карман и последовал за Мэри к ее машине.
«Ты был избран...»
Зик оторвался от своего сэндвича с мясом в уютной закусочной, которую они нашли, и увидел, что Мэри жует свой бургер.
— Что ты сказала?
Она проглотила пищу, прежде чем ответить.
— Ничего. Я ем.
«Ты был избран...»
— Это не смешно, Мэри. Прекрати.
— Что прекратить?
— Заниматься чревовещанием.
— Я ничего такого не делаю, но если ты не перестанешь меня раздражать, я могу бросить тебе в голову жареной картошкой.