— Дура! — закричала Рамона и ударила Габи по руке.

Габи тотчас дала сдачи, маленьким крепким кулаком угодив Рамоне по голове. Та заплакала, сердито замахала обеими руками и съездила Габи по физиономии. Теперь заревела Габи. Обе девочки, сидя рядом на лестнице, ревели в три ручья.

— Девчонки, — прикрикнул на них Шумак-младший, — вы что, сбесились?

— Моя кисточка, — плакала Рамона, поглядывая на Птенчика.

— Мой нос, она сломала мне нос! — ревела Габи и швырнула Рамоне маленькую кисточку.

— Ты гадкая девчонка! — визжала Рамона.

— А ты обезьяна! — Габи даже язык высунула.

— Девчонки! — Шумак-младший заорал так, что даже покраснел от натуги. — Девчонки, прекратите немедленно!

Браксаторис с благоговением взирала на Шумака-младшего. Он ей казался таким сильным и мужественным.

Баран гоготал, Монокль взволнованно метался между ними и лаял — Монокль всегда не находил себе места, когда Рамона плакала, — а Птенчик как ни в чем не бывало, склонившись над бумажными салфетками, строчил строку за строкой. Рамона тут же решила, что никогда не выйдет замуж за писателя. Вот ведь сейчас ее оскорбили, а Птенчик и внимания не обратил. Пьеса интересует его гораздо больше.

Теперь Рамона только всхлипывала, Габи тоже всхлипнула разок-другой — а то еще подумают, будто права Рамона, потому что она дольше ревет. Когда страсти утихли, Шумак-младший выступил с новым планом: они займутся радио.

— Великое дело! — выпятил губы Баран. — Я в любой момент могу принести свой транзистор.

— И у меня есть, — заявила Рамона.

А Габи, не желая от нее отставать, сказала, что и она получила такой же в подарок ко дню рождения. Это было неправдой, так как транзистор подарили Шарике.

— Дураки, — авторитетно заявил Шумак-младший. — Кто собирается слушать радио?

Стоя на верхней ступеньке лестницы, прислонясь к увитой плющом стене, он разъяснил свой план: у него есть друг, совсем взрослый мальчик, гимназист, комната у него вся уставлена радиоаппаратурой, и он нажимает кнопки, крутит ручки и может разговаривать с самыми разными людьми, живущими в очень дальних странах. Однажды ему пожелали спокойной ночи с американского судна, а было тогда одиннадцать часов утра; он даже с такими странами разговаривает, где никогда не бывает зимы. Словом, чертовски интересно, его приятель живет здесь неподалеку, рядом с кондитерской, и почему бы им не пойти к нему? Все обрадовались плану, за исключением Птенчика. Он хотел прочитать им свою новую пьесу, но его предложение отклонили. Громче всех протестовала Рамона.

"Все они, девочки, такие", — уныло подумал Птенчик, сложил свои бумажные салфетки и сунул их в карман. Карту для автомобилистов, которую Птенчик использовал в качестве письменного стола, Браксаторис снова положила в плетеную сумку, перебросила через руку маленькую красную вязаную кофточку, и они двинулись в путь. Впереди Шумак-младший, за ним остальные. Монокль то отставал, то забегал вперед.

У кондитерской все приостановились.

Шумак-младший, заметив, что губы у Браксаторис начали кривиться, сказал ей:

— Хорошо, я куплю тебе мороженое.

Кроме Шумака-младшего, ни у кого денег не было. Да и у него немного, ровно столько, чтобы купить Браксаторис вафельный стаканчик мороженого. Браксаторис со счастливым лицом выскользнула из кондитерской.

— Вкусно? — спросила Габи.

— Вкусно, — кивнула Браксаторис.

— А красное какое, малиновое? — спросила Рамона.

— Малиновое, — ответила Браксаторис.

— Сладкое? — поинтересовался Птенчик.

— Ага, — сказала Браксаторис.

— Шоколадного не было? Лучше всего шоколадное, — заявил Баран.

— Шоколадного не было, — подтвердила Браксаторис и преспокойно продолжала лизать мороженое.

Шумак-младший свернул в следующее парадное. Все остальные за ним. На втором этаже Шумак-младший нажал кнопку звонка.

— Добрый день, — вежливо поклонился он женщине в халате. — Я хотел бы видеть Белу, он дома?

— Здравствуй, сынок, — просияла в улыбке женщина в халате. — Бела у себя в комнате. Входи, — пригласила она Шумака-младшего, который продолжал стоять у порога.

— Я привел своих друзей, — заявил Шумак-младший, — вы позволите им тоже войти?

— Ну конечно, конечно, — заворковала женщина. — Как поживает твой папа?

— Благодарю вас, хорошо. — И Шумак-младший вошел в переднюю. Баран, который понятия не имел, что такое хорошие манеры, ввалился вслед за ним, отпихнув Рамону, затем вошел Птенчик и потом Габи. Женщина с легкой тревогой в голосе спросила:

— У тебя столько друзей?

— Это еще не все, — ответил Шумак-младший.

Браксаторис вошла с мороженым, она была так им поглощена, что даже забыла поздороваться, а потом вбежал в переднюю Монокль, тявкнув два раза в знак приветствия.