Родион очнулся, и его красный вратарь ловко отбил шайбу, которую послал в его ворота папин синий нападающий.

Всё это происходило не во дворе, а у Родиона дома. Ему подарили настольный хоккей. Хоть он и настольный, папе и Родиону удобнее играть на полу. Мама отметила: неизвестно, кто больше увлекается игрой — сын или папа. И сердилась: когда просит папу сходить в магазин, его не оттащишь от игрушечного стадиона.

Вот и сейчас она стояла над хоккейным полем нагнувшись, уперев руки в колени, обтянутые джинсами, поворачивала стриженую голову вслед летящей шайбе.

— Мам, ты за кого болеешь? — спросил Родион.

— За вас обоих.

— Так не бывает.

И вдруг мама закричала:

— Го-ол!

Это красный нападающий Родиона забил шайбу в папины ворота.

— Ну ладно, хватит играть, у меня нет для обеда ни одной картошки!

И папа ушёл с сумкой. А Родион вспомнил: бабушка Ариадны звала украшать ёлку.

В квартире у Ариадны пахло хвоей. Пушистая ёлочка стояла на табуретке, макушка упиралась в потолок. Ариадна с мамой ушли куда-то. Украшал ёлку папа, стоя на стуле. Бабушка подавала игрушки из коробки и ворчала:

— Всегда ты споришь. Просила — привяжи ёлку.

— А чего её привязывать, она и так крепко стоит на крестовине.

Папа увидал Родиона:

— А-а, пришёл помогать? Доставай игрушки.

Родион подал синий шарик.

— Вон туда, на левую ветку, вешай! — скомандовала бабушка.

— Шарику здесь лучше! — Ариаднин папа повесил его справа.

— Вот и опять ты споришь, — рассердилась бабушка. — Ариадна вся в тебя, такая же наперекорная.

Родион удивился. Его мама с папой никогда не спорят.

Ариаднин папа поторопил:

— Родион, что ты там закопался? Я на работу опоздаю.

А Родион вытащил из коробки золотую змейку, она зацепилась за что-то, вдруг спружинила, хлопнула Родиона по лбу и вытянула за собой другую змейку, серебряную.

Бабушка обрадовалась:

— Вот они, красавицы, мои стружечки! — и бережно их обтёрла. Они засверкали в дневном свете. — Я их, Родиошенька, с тех пор храню, как на заводе токарем работала. Эти стружечки мне — дорогая память.

— Правда, что дорогая, — усмехнулся Ариаднин папа, обвивая стружкой колючую ветку. — Уж такая дорогая эта толстуха — стружка, что стране от неё одни убытки. Сколько металла она зря сжирала. — Он вдруг повернулся к Родиону. — Представь, Родион, что ты работаешь в цеху, ты — токарь.

— Я токарь? — удивился Родион.

Папа Ариадны взял у него из рук мохнатую гирлянду.

— Да! Ты токарь. И тебе дали заготовку, вот такую большую металлическую болванку, болванищу… Не подумай, я её не ругаю. Заготовки болванками называют, пока они не обработаны. И вот нужно тебе из большой болванки выточить вот такую малую деталечку — с желобочками, с нарезочкой. Ты знай стараешься, стачиваешь лишний металл. А стружка из-под твоего резца куда идёт? Куда? В отходы, в переплавку, в огонь! Горы стружки со всех заводов. Миллионные потери для народного хозяйства!..

— Да он ещё считать до миллиона не умеет! — перебила бабушка.

— Умею, — сказал Родион.

— Вот видишь, мама, мужик с головой растёт. Всё, Родион! А если отливать заготовку точно по размеру? Для токарной обработки остаётся самая малость…

— Малость! — задиристо возразила бабушка. — Зато самая тонкая, самая точная работа!..

Ариаднин папа сказал победно:

— А скоро добьёмся производства и вовсе без отходов! Так что стружку свою, мама, сдавай в музей. — И повесил слоника мимо ветки. Хорошо, что пластмассовый, не разбился.

— Ах, в музей? — Бабушка опять рассердилась. — Ах, не нужна? Ну ладно! — И к огорчению Родиона, стала сдирать стружку с ёлки. Но и стружка крепко обхватила ветку. Бабушка дёрнула сильней, и непривязанная ёлка накренилась. Ариаднин папа пытался поймать её, но она, царапаясь ветками, повалилась на пол.

— Доспорились? — вбегая в комнату, воскликнула мама Ариадны. — Как маленьких, нельзя одних оставлять! Что за мать с сыном, вечно спорят!

Из-за маминой спины глядела перепуганная Ариадна.