Старуха молчала.

– Я Короля из-под земли достану, вытащу, собственные кишки жрать заставлю, клянусь! Вот этих бы я не тронул! Но Король бы пришел за сестрой, он уже завтра здесь был бы! А может, и сегодня! И зачем ты в дела мужчин лезешь? Я знаю, что я делаю, я хозяин в семье! Зачем ты здесь, кто тебя звал?!

Короткий звонкий удар. Белка испуганно открыла глаза. Стеха вытирала ладонь о кофту, ее лицо оставалось бесстрастным. Граф стоял со стиснутыми кулаками, зажмурив глаза. Губы его дрожали. Белка поспешно отвернулась. И вздрогнула, когда старая Стеха легонько толкнула ее в плечо:

– Ступайте.

Выскочив из подъезда, Белка помчалась по тротуару. Сзади раздался пронзительный автомобильный гудок, и она, перепугавшись, припустила сильней. Бежать с детьми было тяжело, близняшки уже ревмя ревели, а отставшая Симка что-то кричала во все горло. На бегу Белка прислушалась:

– Белка! Эй, Белка! Стой!

Она замедлила шаг. Тут же у края тротуара остановилась белая «Тойота». Из нее выскочила Лялька:

– Бе-е-елка!

– Девочка! Девочка моя… – Белка упала на колени, крепко обхватила Ляльку, погладила жесткие, спутанные кудряшки. – Откуда ты, господи? Живая… Слава богу – живая…

– А что ей сделается? – из «Тойоты» вышла Мария. – Вы-то как? Все целы?

– Маша! – Белка кинулась ей на шею. Мария обняла ее. По ее лицу пробежала легкая судорога.

– Ничего, девочка, ничего. Теперь все. Давай-ка отвезу я вас. Смотри – темнеет, Славка беспокоиться будет. Не забыла, что вам еще в ресторан идти?

Машина летела по темнеющему городу. Мимо проносились фонари, яркие огни реклам. Воздух густел, обещая очередную грозу. Лялька заснула в углу сиденья. Белка, Симка, Яшка, близнецы тараторили хором, взахлеб рассказывая Марии о произошедшем.

– …и ка-а-ак даст Графу по морде! – восхищенно закончила Белка. – Прямо звон пошел, а он даже слова не сказал! Вот молодец Стеха! Муж помер, так она всю семью в узде держит!

– Да, она всегда такая была, – подтвердила Мария. – Мне она больше их всех нравилась.

– Как же ты туда поехала? – помолчав, тихо спросила Белка.

– Так и поехала, – не отводя взгляда от дороги, пожала плечами Мария. – И хватит об этом. Обошлось – и слава богу. Уж вас-то он точно не тронет больше.

– А тебя? Не боишься?

Мария не ответила. Белка осторожно предложила:

– Давай расскажем Славке? Ты же ему сестра, поживешь пока с нами, а там…

– Задушу, если скажешь ему.

«Тойота» остановилась на Таганке. Мария вышла первая, закурила. Следом, путаясь в юбке, выбралась Белка, высыпались дети. Со стороны Новоспасского монастыря доносился слабый колокольный звон.

– Пожалуйста, пойдем к нам, – еще раз рискнула предложить Белка. – Граф же теперь убьет тебя.

– Ай… – Мария затянулась, облако дыма заслонило ее лицо. – Раз до сих пор не убил, то и теперь не будет. Избить может, а убить – никогда.

– Любит тебя, что ли, да? – драматическим шепотом спросила Белка.

– Да пошел он… «Любит»… – Мария выбросила сигарету, мрачно посмотрела на Белку. – Представляешь, чего теперь он натворить может? Понимаешь, что Короля найти нужно?!

– Но где же я его найду, дэвлалэ?.. – простонала, хватаясь за голову, Белка. Мария молчала. Ее пальцы машинально выбивали чечеточный ритм на крыле «Тойоты».

Москву заливало дождем. После недавней жары резко наступило похолодание, в макушках деревьев заметался пронизывающий северный ветер, по небу побежали облака. К вечеру они сгустились, превратились в тяжелые тучи, и на город хлынул ливень.

По стеклу «девятки» бежала вода. Король следил за извилистыми путями капель. Дождь мягко постукивал по крыше машины, и от этих монотонных звуков ему хотелось спать. Вместо этого, однако, приходилось выслушивать малоободряющий доклад Лягушонка:

– Ну, значит, были мы вчера у его бабы. Не знает она ни хрена. Ревет, все с себя сымает, вопит, чтоб не палили, а остальное – ради бога, только не все сразу… и все. Конечно, что он – всякой курве докладаться будет? Он им даже не говорит, когда снова придет. Что теперь делать – ума не приложу.

Король молчал, хотя имел все основания, чтобы повторить за Зямкой последнюю фразу. Говорить не хотелось. С самого утра болела голова. Вдобавок раззуделось под курткой уже начавшее подживать плечо – все шло кое-как в этот серый день.

С ночи, когда застрелили Голубя, прошло уже две недели. Лягушонок не терял времени даром: Король и сам не ожидал от «конопатой блохи» такой прыти. Зямкины люди шерстили вокзалы, крутились в ресторанах, проводили целые ночи на дискотеках «Коррида» и «Латинос», вели переговоры с проститутками и их сутенерами, распугали всех цыган на барахолках и рынках – бесполезно. Все твердили одно: Граф или вовсе не появлялся, или заходил неделю-две назад. Товар тоже словно провалился сквозь землю, хотя за две недели за границу не выпустили ни одной цыганки. Король понимал, что последний путь крайне ненадежен: мало ли способов перебраться через кордон, минуя все заставы и таможни – сам занимался этим в свое время… Может статься, что ни Графа, ни товара давно уже нет в Москве. Лягушонок явно подумывал о том же, потому что азарт его понемногу угасал: