— Ты что делаешь? — крикнул Львенок. Воробьишка не ответил. Он разрывал носом еду, пока не наткнулся на тушку дохлого крапивника.

— Вот! — мяукнул он, брезгливо подцепив ее лапой. В животе мертвой птицы роились черви.

— Фу! — взвизгнула Остролисточка.

Услышав крик, Листвичка выскочила из палатки старейшин с зажатым в зубах клочком мха, от которого исходил резкий запах мышиной желчи. Целительница подбежала к котятам и остановилась.

— Вот умники! — похвалила она, выплюнув мох. — Конечно, теперь дичи очень мало, но уж лучше голодать, чем есть такое! — она покосилась на дохлого крапивника.

— Это Воробьишка его нашел! — похвасталась Остролисточка.

— Ну и молодец! Если бы не он, у меня бы к вечеру работы прибавилось, — улыбнулась целительница. — А я и так едва справляюсь. У Бурого и Березовика начался Белый кашель.

— Хочешь, я помогу тебе собирать травы? — предложил Воробьишка. Он еще ни разу не выходил за пределы лагеря и страстно мечтал побывать в лесу. Больше всего котенку хотелось обнюхать пограничные метки — ведь он пока различал соседние племена лишь по слабому запаху, который приносили на своих шкурах патрульные Грозового племени. А Воробьишка мечтал вдохнуть чистую свежесть озера, не замутненную запахами леса. Ему хотелось запомнить все метки вдоль границы, чтобы в будущем он мог защищать каждый коготь родной территории.

— Если ты возьмешь нас с собой, то сможешь набрать много разных травок, а мы поможем донести их в лагерь, — поддержал брата Львенок.

— Вам отлично известно, что вы не можете покидать лагерь, пока не станете оруженосцами, — напомнила котятам Листвичка.

— Но если в лагере так много заболевших, тебе необходима помощь! — не сдавался Воробьишка.

Листвичка тихонько шлепнула его хвостом по губам, заявив:

— Мне очень жаль, Воробьишка, но ничего не поделаешь. Очень скоро Огнезвезд сделает вас оруженосцами, и тогда вы сможете выйти в лес. Но пока надо подождать, как ждали все другие котята.

Воробьишка сразу понял, на что она намекала. Их отец был глашатаем племени, а мать — дочерью предводителя. Листвичка просто еще раз напомнила котятам, что они не вправе рассчитывать на особое к себе отношение. Воробьишка оскорбленно замахал хвостиком. Такое впечатление, что все племя просто помешалось на том, чтобы ставить их с сестрой и братом на место! Как несправедливо!

— Выше нос, — улыбнулась Листвичка. — Ничего не поделаешь, так уж заведено, — она подобрала с земли вонючий мох и направилась к старейшинам.

— Не повезло, — шепнул Львенок на ухо брату. — Похоже, придется торчать в лагере!

— Листвичка думает, что раз она приносит нам с пустоши мох для подстилок или сладкие соты, то мы всегда будем ее слушаться, — прошипел Воробьишка. — Не нужны нам ее подачки, пусть лучше разрешит сделать то, что нам по-настоящему хочется! Мы просто хотим исследовать окрестности лагеря, что же в этом плохого?

Остролисточка с досадой шлепнула хвостиком по мерзлой земле. Воробьишка знал, что ей хочется выйти из лагеря ничуть не меньше, чем ему самому.

— И все-таки, она права, — надувшись, признала сестренка. — Мы обязаны подчиняться Воинскому закону.

Они поели, поровну разделив между собой мышь и полевку. После еды Воробьишка тщательно вылизался и принялся чистить уши. Он почувствовал, как Речушка вышла из воинской палатки и устроилась на солнышке рядом с Белохвостом и Яроликой.

Пахло от Речушки совсем не так, как от остальных воинов. Воробьишка уже знал, что это запах скалистых гор и падающей воды. Она была самой странной кошкой из всех нечистокровных Грозовых воителей. Воробьишка не мог объяснить, почему это так, но ясно это чувствовал. Может, всему виной был ее запах, а может, дело было непонятной настороженности, которая никогда не покидала бывшую горную кошку.

Шорох в колючем кустарнике, защищавшем вход в лагерь, возвестил о возвращении Ягодки. Третий котенок Ромашки подбежал к куче с добычей и с гордостью закинул на нее свою — толстого лесного голубя.

— Где Ежевика? — крикнул он, поворачиваясь к котятам.

Наставником Ягодки был Ежевика, и Воробьишка жгуче завидовал тому, что шустрый котенок целыми днями тренируется с его отцом, в то время как он даже не смеет нос высунуть за ограду лагеря.

— Они с Белкой проверяют стены оврага, ищут осыпи, — ответила Остролисточка.

Воробьишка привычно насторожил уши, прислушиваясь, не донесутся ли сверху голоса родителей. Услышать он ничего не услышал, зато холодный ветер, задувавший с утеса возле пещеры целительницы, принес в овраг знакомые запахи.

— Они там, — объявил Воробьишка, задирая нос в сторону, откуда долетел запах.

— Ну и нюх у тебя, Воробьишка! — восхитился Ягодка. — Я хочу показать Ежевике своего голубя и спросить, будем ли мы тренироваться после полудня.

Когти ревности еще глубже впились в живот Воробьишки. — «Почему нельзя сделать меня оруженосцем прямо сейчас?»