– Тогда я в следующий раз пойду. Обязательно. Пожалуйста?..

Серафима сочувственно кивнула и постаралась соврать как можно более убедительно, словно малодушный врач – смертельно больному пациенту:

– Конечно. В следующий раз. Естественно. Что мы тебе и говорили.

Иванушка поверил в то, во что хотел поверить, кивнул еще раз, и вдруг подбородок его застыл на полпути к груди, а глаза расширились и загорелись:

– У нас же в подвале сидят два десятка стражников Вранежа!

– И что? – непонимающе воззрилась на него супруга.

– Мы же можем попросить их, чтобы они записались в охотники! Они молодые, здоровые, умеют обращаться с оружием…

– И что? – продолжала упорствовать в непонимании царевна.

– Но нам же нужны люди?..

– Они не пойдут, – сухо поджала губы она.

– Я поговорю с ними, и они осознают наше положение и обязательно согласятся!

– Эти тупые самодовольные мордовороты?

– Они были неправы, и теперь раскаялись, я уверен! – окрыленный идеей Иванушка, глухой к голосу здравого смысла, бросился к двери. Серафима за ним. Догнала она его только в подземелье.

– Добрый день! – радостно отдуваясь после быстрого бега по лабиринту коридоров и лестниц Управы, приветствовал он заключенных. Ленивые презрительные взгляды из-за толстых прутьев были ему ответом.

– Я говорю… здравствуйте… – не столь уверенно повторил он.

– Жрать когда принесут? – не вставая с соломенного матраса у решетки, отделяющего его от остального подземного мира, лениво поинтересовался один из бывших стражников.

В свете факела его лицо показалось царевичу безупречным воплощением устной экспресс-характеристики, данной им Серафимой, но он упрямо отогнал от себя и без того робкую мысль о поражении, и на мгновение наморщил лоб, соображая.

– Обед через три часа, – сообщил он наконец. – А пока я хотел…

– Долго, – разочаровано хмыкнул заключенный.

– Так и похудеть можно, – ворчливо заметил другой.

– Мало того, что заперли ни за что, так еще и кормят помоями! – возмутился третий. – Через час что ел, что не ел!

– Вот я хотел вам предложить… – сбитый с толку таким приветствием, лукоморец снова собрался с мыслями и продолжил заготовленную по пути речь. – В смысле, я хочу сказать, что вам, наверное, известно… В городе очень тяжелое положение с продовольствием… И я хотел вам предложить вступить в добровольные охотничьи отряды… чтобы…

– Мокнуть под дождем?

– Мерзнуть под снегом?

– Коченеть под ветром?

– Спать под елками?

– Гоняться за зайцами?

– Лазить по деревьям за белками?

– Драться на кулачках с медведями?

Арестанты оживились, и издевательские предположения посыпались как из ведра.

– Нет… То есть, да… Я понимаю, это трудно… Опасно… Но ведь это нужно для того, чтобы накормить людей вашего же города!..

– Люди нашего города – это мы!

– Приходи через три часа накормить нас!

– Или отпусти и не выдумывай ерунду!

– Но ведь от вас сейчас зависят жизни стариков, женщин, детей – ваших же земляков!..

– Нет, это от них сейчас зависят наши жизни!

– Если они будут плохо нас кормить, мы заболеем и зачахнем!

– Ха-ха-ха!!!

– Я понимаю, вам нужно время, чтобы подумать… – растеряно предположил Иван, всё еще отказываясь верить в неудачу.

– Ну, ты правильно понимаешь! – снова развеселились арестанты.

– Так, значит, вы согласны?.. – радостно встрепенулся он.

– Нашел дураков!

– Сам иди в свой лес!

– Там таким как ты только и место!

– Мы позовем тебя, когда надумаем!

– Лет через пять!

– Проваливай!

Бывшие стражники похватали жестяные миски и ударили в них ложками как в литавры.

Красный от обиды и стыда, Иванушка повернулся и, сопровождаемый грохочущим скандированием: «О-бед!.. О-бед!.. О-бед!..», нехотя потащился вверх по лестнице.

Серафима, безмолвно, с непроницаемой физиономией простоявшая в тени у самой двери весь разговор, недобро прищурилась, покряхтела, почесала подбородок и, дойдя почти до середины лестницы, внезапно хлопнула себя по лбу размашистым театральным жестом, сказала «ё-моё!» и повернула назад.

– Ты куда? – встревожено оглянулся Иванушка на торопливо удаляющиеся вниз шаги.

– Я носовой платок там обронила… – донеслось из темноты. – Сейчас приду…

– Но у тебя никогда не было… – начал было озадачено припоминать Иван, но супруги уже и след простыл. Невесело пожав плечами, царевич вздохнул и поплелся дальше.

Неужели Серафима была права, и им действительно безразлична судьба родного города?.. Но как такое может быть?!

Отложившие было миски и ложки и вальяжно развалившиеся на соломе под похвалы бывшего градоначальника арестанты при звуке легких шагов приподнялись на локтях и с любопытством уставились на дверь в конце коридора.