– Олег, – шепнула девушка и молча зарыдала обильными слезами на его раненом плече.

Сам едва не плача, Олег уткнулся в ее волосы и, лишь почувствовав их хорошо знакомый, родной запах, понял: это не сон и не галлюцинация. Не могут разом обманывать столько органов чувств. Арки тактично замерли в нескольких шагах, повернулись к своему вождю спиной, демонстрируя остальным пленникам готовность порвать любого, кто вмешается в идиллическую сцену. В отличие от Олега, они сейчас не забыли о похитителях и логично предполагали, что, раз девушка здесь, то и они где-то рядом. Как бы чего не вышло. Быстрей бы Олег разобрался с чувствами и занялся поиском этих негодяев – гладиаторы видели их только издалека, на берегу разбушевавшейся речки, и разглядели плохо.

Однако Олег не спешил – сейчас он позабыл обо всем на свете. Мир исчез, вся его вселенная сейчас сжалась до хрупкой фигурки, дрожащей в объятиях. Сколько все это продолжалось, неизвестно, но в себя он пришел лишь после того, как Аню скрутил новый приступ кашля:

– Малышка, да ты заболела! Ты вся горишь!

– Ага, – чуть слышно всхлипнула девушка. – Не волнуйся, пройдет. Я сильная и быстро выздоравливаю!

– Сильная… – вздохнул Олег. – Ты бы на себя со стороны посмотрела: исхудала еще больше.

– Ничего, не беспокойся за меня. Это все из-за того, что слишком много двигалась в эти дни. И очень сильно скучала… все время о тебе думала.

– И я… И я скучал. Ты не представляешь, как мне было больно… Будто кусок сердца оторвали…

– Олег… Что… что с Добрыней… и моим дядей?

– Все нормально, не бойся. Добрыне немного ребра поцарапали, пустяк, а не рана, а дядя твой вообще не пострадал. Он приходил, когда… Когда я на остров вернулся. Пытался меня утешить религиозной проповедью, но я его выгнал.

– Похоже на него… и на тебя.

Чуть отстранившись, Аня потрогала щеки мужа:

– У тебя слезы! Бедный ты мой!

Чуть смутившись, Олег попытался оправдаться:

– Нет, это от тебя брызги попали.

– Сказки не рассказывай. – Аня улыбнулась. – Мой суровый муж, оказывается, умеет плакать. Вот так открытие!

– Если кому расскажешь, хуже будет, – пряча улыбку, пообещал Олег.

– Отлично! Теперь мне есть чем тебя шантажировать!

– Только попробуй! И вообще, что-то быстро ты в себя пришла, уже пытаешься из меня веревки вить. Отхлестать тебя, что ли?

– И за что же?

– Ты несколько дней шлялась неизвестно с кем, а теперь говоришь, что тебя и лупить-то не за что?

Аня, слишком серьезно отнеслась к последним словам и поспешно затараторила:

– Не переживай, все было нормально. Никто меня не трогал, только таскали за собой. Я хотела сбежать, правда, но не получалось. Мне руки связали и…

– Анька, – перебил Олег жену, – да мне все равно. Что бы они с тобой ни делали… Нет, поправлюсь: не все равно. Я в ярости, я очень зол, я переполнен ненавистью. Но уж не к тебе! Малышка, ты передо мной ни в чем не виновата, так что не забивай голову глупостями.

– Но меня не трахнули! Честно!

– Первый раз слышу от тебя столь грубое слово, – усмехнулся Олег. – Нет, ты явно испортилась в мое отсутствие.

– Я еще и похуже знаю, – призналась Аня.

– Ладно, как-нибудь обязательно устрою ревизию твоего словарного запаса. Дай-ка… отпусти меня на минутку.

Аня разомкнула объятия, Олег скинул плащ, стянул толстый свитер, принялся натягивать его на жену:

– Ты замерзнешь! – пискнула она.

– Нет, я морозоустойчивый. У меня рубашка теплая, а вот тебе надо быть в тепле, тем более что простудилась. Вот и плащ накидывай, согреешься сразу.

– Я не виновата… в том, что простудилась. Ведь одета хорошо… в общем, меня, считай, прямо с вышки забрали. А там дует, одеваюсь тепло. Но в пути ноги промочила, вот и простудилась. Лес очень уж сырой, да и на реке ты видел, что случилось. Я чуть не умерла, когда ты остался на другом берегу. Все это время тряслась от мысли, что ты бросился прямо по движущемуся льду и погиб.

– Я хотел, – признал Олег. – Но Эрон остановил.

– Он здесь?

– Да. И еще Монгу.

– Олег! Вы тоже в плену!

– Догадливая! – улыбнулся парень. – Не волнуйся, я обязательно найду способ, как отсюда удрать.

Девушка пошарила в кармане, извлекла длинную кремневую пластину:

– Вот каменный нож. Он плохонький, но другого нет. Тебе может пригодиться. Я хотела им стену расковырять, когда совсем темно станет. Она, по-моему, из глины.

– Спрячь, пусть у тебя будет. Я сумел сохранить свой, охотничий. Но даже им стену вряд ли сокрушим: она метровой толщины, если не больше.

– Но ведь как-то надо сбежать!