Диерс. Весельчак, весьма эксцентричный вампир, служивший Ордену погибший от рук адептов Ордена. Он был отличным боевиком и прекрасным напарником, он многое знал, а о многом — догадывался. Но он ошибся, причисляя проклятый Орден Света к Серому войску. Орден уже пал, развалился, стерся с лица Земли благодаря волкам-перевертышам, вервольфам, направленным магической силой Винтэра против своих так называемых коллег. Не надо было светлым принимать в ряды охотников оборотней… Ружье, в начале спектакля висящее на стене, к концу спектакля обязательно выстрелит. Зверь, переученный служить Свету, никогда не расстанется с кровавым проклятием Тьмы…

Вовсе не Орден встанет в один строй с нечистью Срединного мира. Союзниками оборотней и вампиров в войне против Яугона и Актарсиса будут люди. О, да, именно люди, все человечество в целом, на теле которого так долго паразитировали иные сущности, составит основную часть Серого войска и сразится с обитателями параллельных миров. Можно предположить, что люди преимущественно возьмутся за Преисподнюю. А нечисть войдет в Царствие…

Винтэр тяжко вздохнул. Две струйки воздуха, вырвавшиеся из его черных ноздрей, подняли облачка старой пыли. Зверь опять вспомнил о Насте, о ее нелепой, как казалось, но тщательно подготовленной заранее смерти.

…Как крупнокалиберный пулемет рвет на части её маленькое тельце, как пули вырывают целые куски плоти…

А ведь он так любил ее! Своих детей Винтэр не имел. Очевидно, в прошлой жизни, человеческой жизни у него просто не хватало времени или смелости завести семью, обзавестись детьми. Насколько знал зверь, даже на ум не приходило жениться и дать потомство. Но по воле рока он нашел ее, хрупкую маленькую девочку Настю, ставшую сиротой. Сиротой, потому что он прежде убил ее родителей. Убил жестоко, как оборотень может убивать своих жертв. И в том тоже вина не его, Винтэра, а чертового Актарсиса…

…Весь пол был залит кровью. Пятна крови багровели на стенах. Теперь она была и на нем. Чертыхнувшись, оборотень мигом вскочил и тут же увидел мертвое, изодранное до костей тело мужчины. В его животе зияла дыра размером с перчатку Майка Тайсона, голова неестественно вывернута назад, левая рука… оторвана!

Душа оборотня переполнилась диким трепещущим ужасом. Он с великим трудом подавил рванувший было наружу вопль, прикрыл рот перемазанными ладонями. Захотелось немедленно убежать прочь из этой залитой кровью квартиры, прочь от ужасного зрелища, заставляющего шевелиться волосы на голове. Он решил не откладывать и немедленно убежать, но перед этим, как подсказывал здравый смысл, необходимо одеться. Вид голого и окровавленного мужчины, ранним декабрьским утром бегущего босиком по улицам, может вызвать ненужные пересуды и ненужные подозрения. Может и вызовет. А он, даже будучи впавшим в дикий ужас, не хотел быть пойманным за зверское убийство…

К черту! Он нисколечко не сомневался, что незнакомый мужчина мертв «благодаря» ему. Оборотень не знал, каким образом он очутился в чужой квартире, но за то что здесь произошло, ответственность лежит на нем — точно.

Он бросился в соседнюю комнату, где сразу увидел труп женщины, лицом вниз лежащий на кровати. Постельное белье стало красным, насквозь пропиталось жидкостью, сочащейся из множественных ран. Оборотень взвыл от очередного приступа ужаса, отворил дверцы платяного шкафа рядом с кровавым ложем и, не разбирая, вытащил какие-то вещи. Напялив брюки и рубаху, он промчался в прихожую, сорвал с вешалки пальто, сунул босые ноги в чужие туфли и, открыв дверной замок, пулей выбежал вон из квартиры. Жилище располагалось на первом этаже прямо напротив входа в подъезд, так что на улице он оказался почти мгновенно…

Проклятый убийца невинных… Воистину зверь, воплощение животной ярости вперемежку с дьявольским злом. Конечно, он не отдавал себе отчет в поступках, когда ворвался в квартиру и убил этих людей. Он даже не помнил, как произошла расправа над ними. Но он не простил и никогда не простит себе ни того двойного убийства, ни всех последующих убийств ни в чем не повинных людей. А еще в тот злополучный раз в квартире была Настя, но каким-то чудом она смогла спрятаться от разбушевавшегося оборотня.

Потом Винтэр удочерил ее. Убийца ее родителей стал новым отцом девочки, отчасти из жалости к ребенку, вынужденному прозябать в грязном приюте, отчасти — из чувства вины. Шло время, и привязанность к девочке росла вместе с любовью, чистой отцовской любовью. Он уже и не воспринимал девочку иначе как свою дочь. Да и она отвечала взаимностью, отвечала любовью.

У него отняли прежнюю жизнь и «наградили» вечным проклятием. У него отняли прежних друзей, прежние привычки и прежние мечты, взамен подсунув совершенно иных друзей, привычки и мечты. Всю жизнь его превратили в кошмарный клубок бросающих в дрожь обстоятельств. Но ему в качестве некоей компенсации дали Настеньку. Заставили полюбить ее. А потом отняли и ее.

Всё пришло позже. И боль, и тоска, и осознание утраты, и прочее. Позже. Намного позже. А в тот момент не было ничего.

Абсолютно непривычное ощущение.

Тела нет, но есть способность его контролировать. Нет чувств, но сохранилась способность анализировать окружающую обстановку. Это похоже на погружение в виртуальную реальность, где взамен оставшегося «где-то рядом» реального тела тебе выдается смоделированная компьютером личина. Совершая определенные действия, ты способен добиться той или иной цели, решить ту или иную задачу, в чём преданно помогает новообретенное тело. Ты даже можешь почти ощущать его. Почти. Но всегда оно останется лишь этим самым «почти телом», виртуальным эрзацем, астральной проекцией.