Шрифт:
Есть что-то близкое к самодовольству в этой записи. Как будто преданный своей профессии выпускник академии генерального штаба испытывает удовлетворение, видя, что правила ведения войны начинают брать свое. Но не только «теперь», а навсегда. Немцы этого еще не знали, но первая (и для их оружия наиболее успешная) фаза Восточной кампании уже становилась достоянием прошлого.
30 июня Гальдер отмечал свой день рождения, и в генеральном штабе ОКХ царила праздничная атмосфера Гальдер ознакомился с последними донесениями командующих группами армий и нашел их хорошими. Русские войска отступали по всему фронту. Из нескольких десятков самолетов, сбитых за день, большинство были устаревших типов, в том числе тихоходные четырехмоторные бомбардировщики ТБ-3, переброшенные с учебных аэродромов Центральной России. Ясно — противник бросает в бой последние остатки своих резервов. На центральном фронте западнее Минска большинство дивизий трех советских армий оказались окруженными в двух «котлах», и путь для беспрепятственных действий немецких танковых корпусов оказался открытым. После восьми дней боев основные силы русских, находившиеся в приграничной полосе, были разбиты и рассеяны, и, в соответствии с планом «Барбаросса», ОКХ в тот же день отдало приказ о захвате переправ через Днепр.
Трудно назвать иначе как парадоксальным поведение этих пунктуальных и лощеных штабных офицеров, одетых в тот день в парадные мундиры, сидящих за столом, накрытым белой скатертью, и обменивающихся друг с другом любезностями. Эти люди находились в мозговом центре немецкой боевой машины, сражавшейся на Восточном фронте. Каждый день они просматривали донесения с фронта, которые бесстрастно сообщали о новых невероятных агониях человечества: умирающих от ран и жажды людях, горящих и уничтоженных деревнях, насильственно разобщенных и угнанных в плен членов семей. Они слышали заявления Гитлера, как он собирается расправиться с русским народом, знали об его отказе соблюдать Женевскую конвенцию о военнопленных, о его намерении «сровнять с землей» Ленинград, чтобы избавиться от многочисленного населения этого города, о пресловутом «приказе о комиссарах». Им также было известно, что означает нацистская оккупация: они воевали в Польше и были непосредственными очевидцами отвратительных бесчинств отрядов СД. Ведомости о снабжении и графики переброски войск в их досье свидетельствовали, что эти нацистские преступники снова орудуют по соседству с немецкими солдатами. Однако им не стоило труда отрешиться от всего этого, и, как прилежные школьники, они веселились на дне рождения своего классного наставника.
Во время этих первых пьянящих дней победы, когда Восточная кампания, казалось, развивается согласно вмененному плану, Гитлер предавался упоительным мечтам о колониальном Востоке. Казалось, что самые фантастические замыслы нацистов — миллионы квадратных километров, населенных славянскими рабами под господством горстки представителей «расы господ», — находятся на пороге осуществления. Гитлер планировал создать нечто среднее между Британской Индией и Римской империей: «Возникнет новый тип человека, подлинные хозяева… “вице-короли”…»
Взгляды Розенберга на этот счет были изложены в длинном меморандуме еще в апреле 1941 года. По большей части документ содержит маловразумительный бред, но его существо можно найти в следующем параграфе:
«Цель нашей политики, следовательно, на мой взгляд, заключается в следующем: возродить в разумной форме — и зная, чего мы хотим, — стремление всех этих народов (“угнетенные национальности” Советского Союза) к освобождению и дать им какую-то форму самоуправления, то есть выкроить из этой огромной территории государственные образования… нацелить их против Москвы, освободив тем самым Германскую империю на будущие века от восточной угрозы».
Этот план — «Вал против московитов», — возможно, импонировал воображению Гитлера своей идеей легионов, несущих вахту на границе с варварами, но фюрер отверг его.
Изложенные на совещании 16 июля 1941 года его собственные взгляды о будущем оккупированных восточных территорий были следующими:
«Хотя немецкие цели и методы следует скрывать от остального мира, мы будем предпринимать и, во всяком случае, мы можем предпринимать все необходимые меры — расстрелы, выселения и тому подобное. Порядок действия таков:
первое — захватить,
второе — править,
третье — эксплуатировать».
В то время как на оккупированной немцами территории Советского Союза насаждался режим террора, произвола и эксплуатации, немецкие армии продолжали свое продвижение на Восток. 1 июля 4-я танковая дивизия форсировала Березину у Свислочи, а на следующий день 18-я танковая дивизия группы Гудериана захватила плацдарм у Борисова, вступив в этот город одновременно с 14-й моторизованной дивизией танковой группы Гота.
В первых числах июля часть окруженных в районе Слонима советских войск, решительным ударом разорвав кольцо немецких дивизий, вырвалась в лесной массив, оседлав при этом коммуникации 18-й танковой дивизии, сражавшейся у Борисова. Возник вопрос о срочной посылке ей подкрепления, и Гудериан приказал 17-й танковой дивизии, находившейся южнее Минска, немедленно двинуться к Борисову. Генерал-фельдмаршал фон Клюге отменил этот приказ. [45]
Вскоре стало очевидным, что русские намерены упор но отстаивать рубежи Днепра, 6 июля сильная группировка советских войск выбила 10-ю моторизованную и кава лерийскую дивизии немцев из Жлобина, а попытка 3-й танковой дивизии захватить Рогачев была отражена. Н следующий день русские нанесли сильный контрудар отбросили 17-ю танковую дивизию из города Сенно. [46]
45
В этот период танковая группа Гудериана находилась во временном оперативном подчинении командующего 4-й армией фон Клюге. — Прим. перев.
46
В этом контрударе, проводившемся по указанию Ставки, принимали участие два механизированных корпуса — 5-й и 7-й. После трех дней упорных боев, не имея авиационного прикрытия, они понесли тяжелые потери и были вынуждены отступить. — Прим. перев.
В центре наступавшей танковой группы Гудериана неудача постигла дивизию СС «Рейх», которая понесла тяжелые потери при попытке захватить мосты у Могилева. Тем не менее Гудериан, перегруппировав войска начал подготовку к переправе через Днепр своих танковых корпусов на слабо защищенных участках фронта у Копыси и Шклова.
К этому времени помимо командующего 4-й армией генерал-фельдмаршала фон Клюге беспокойство передалось и другим старшим офицерам. Гальдер отмечает, что «все (в ОКХ) наперебой рассказывают страшные истории о силе русских войск (позади танковой группы в районе Пинских болот). В первую очередь радиоразведка, которая считает, что здесь будто бы находятся три танковых и два стрелковых корпуса». Поступили также тревожные сообщения о сосредоточении советских войск в районе Брянска и Орла и о сильном прикрытии истребителями железнодорожных перевозок в этом районе.