— Прости меня, — прошептал я. На моих глазах Демьян наполнялся силой. Мой друг в изумлении оглядывал свое тело и улыбался. Он — улыбался.

Счастье ворвалось в мое сердце, и небеса разверзлись, проливая на землю дождь из слез. Слез радости…

— Расскажи мне про Ледяные Врата, брат, — неожиданно попросил меня он.

— Ледяные Врата? — я улыбнулся. — Иди на север, и ты их увидишь…

— Я вернусь, Клаус, — вдруг проговорил Демьян. — Я вернусь, чтобы сменить тебя… Вот только посмотрю на мир, хорошо?

— Хорошо…

Мой друг неуверенно улыбнулся и сделал шаг к выходу.

— Иди уж, — подбодрил его я.

— Держись, брат! — уходя, сказал он мне.

И я держусь…

— Интересненько… И что, совсем никто не суется?

— А кому это надо? Старый замок, ни людей, ни животных. Ничего… Даже захудалой уборной нет. Там жить можно только в паре комнат, в остальных от грязи огры сдохнут.

— Мрачновато… А земли? Ни за что не поверю, что никто из баронов не попытался их к рукам прибрать!

— Какие там, к лешему, земли? Болота сплошь да рядом, пейзаж из окон такой, что впору веревку на шею… Или со стены головой вниз… Ты себе сам представь — вечный туман, в котором торчат дохлые деревья. Вонь несусветная, всё булькает, чавкает, стонет… Сам съездил бы да посмотрел…

— Чудненько… Да… Славное местечко.

— Дрянное, я бы сказал.

— Ладно, поехал я, пожалуй. До ночи бы домой добраться… Заезжай, если что…

— Угу…

— Нет, серьезно. Что тебе делать в этом проклятом болоте? Судя по твоему рассказу, нет более поганого места на этой позабытой всеми богами земле.

— Ага. — Я проводил взглядом отъехавшего воина.

Сид, вольный дружинник Лесного Графа. Такой же одинокий волк, как и я. Хотя вряд ли… Я одинокее, что ли, или одиноче? Хех, и так и так неправильно, но «более одинокий» звучит как-то глупо. М-да…

— Дрянное место — дрянная жизнь, — пробормотал я себе под нос и слегка потянул поводья.

Верный конь тут же тронулся с места. Вот оно, верное название моего дома — дрянное место. А раз оно такое, то какой же может быть жизнь? Ведь все, что тебя окружает, вносит свои штрихи в зыбкий мирок душевного состояния. Наверное…

Спустя три или четыре часа я въехал на свои земли. Своими я их считаю, потому как ни одно РАЗУМНОЕ существо, окромя меня, на них не претендует. Кому нужны немереные пространства дышащих густым туманом болот с мелькающими в призрачной дымке чудными тенями? Хотя я не уверен в их действительном существовании. Существовании теней, разумеется. Может, просто кажется?

Дорога, а вернее заросшая высокой травой тропа, вывела меня к замку. Моему зловещему дому. Вон он… на холме, черный силуэт в тумане. Он огромен, и, глядя на его ужасающее великолепие, которое обычно присутствует у кандидатов в руины, физически ощущаешь, как же он пуст. Я живу один… У меня никогда не бывает гостей, приехавших просто так, не по делу. Даже королевские сборщики налогов сюда не суются, а они-то черту в задницу залезут, ежели там чего есть. Тут же брать нечего, разве что золу да угли… Этого добра у меня навалом. Да только не нужно оно никому.

Под копытами коня зачавкала грязь, сейчас короткий путь через гать, а затем прямиком к воротам… К проему от ворот…

Дрянное место…

С болот послышался вой… Сварноги… Мерзкие твари, по виду нечто среднее между свиньей и тюленем и точно так же безобидны… Вот только воют, заразы. Иногда, когда становится совсем мерзко, я на них охочусь. Мясо сварногов абсолютно несъедобно, но не за этим я хожу на болота. Мне нравится испытывать призрачное чувство отмщения миру, возникающее, когда тварь с визгом дохнет на копье. Жестоко? Ничуть — мне еще хуже. Для них мое дрянное место — райские кущи. Как-то несправедливо получается.

Минуя останки прежде несокрушимых ворот, я въехал во двор. Копыта коня застучали по каменной мостовой. Звук, отражаясь от черных, покрытых копотью стен, метался по мертвому замку и внушал жутковатое чувство одиночества.

— Здравствуй, дом ты мой родной! — с сарказмом проговорил я, и стены безучастно поглотили мой голос: он не такой звонкий, как стук копыт.

Привязав коня к железному штырю, когда-то с трудом вбитому мною в мостовую, я расседлал верного товарища и бросил в кормушку овса.

Ветер безнаказанно гулял по руинам моего «дома» и недовольно завывал, сталкиваясь с белокаменной башней среди развалин. Странно, но, когда отряды Зиновия Отважного взяли штурмом замок Болотного Вепря, моего отца, только эта башня не подверглась разграблению… В других, изрядно побитых ядрами осадных орудий, не осталось ничего. Солдаты Зиновия старательно уничтожили все, не исключая такие мелочи, как дверные ручки, а вот белокаменную башню не тронули. Ей почему-то не причинил вреда Даже нанятый Зиновием дракон. Почему? Я не знаю… Отец мой был магом, и, возможно, именно на этой башне лежало его самое могучее заклинание? Мне это неведомо. Я не спрашивал…