— Это ужасно, добрый Роан, — простонал он.

«Надо же, — подумал рыцарь, — не такой уж этот маг и черный, как пытается казаться. Только светлой души человек может так переживать из-за своих поступков. Если бы ему сказали раньше, он давно уже расколдовал бы принцессу. А все шарлатаны виноваты, что боялись сказать королю имя…»

— Ужасная ошибка, просто непростительная. Ведь если кто узнает, опозорюсь перед всеми магами. Гордыня! — Он воздел вверх руку с вытянутым указательным пальцем и погрозил кому-то на потолке — то ли паукам, то ли заплывшей воском люстре. — Вот причина многих бед и глупостей. Если б не она, я б так не промахнулся. Ну это ж надо было так зазнаться, чтобы не проверить, в кого попало заклинание. Хотя, с другой стороны, кто же мог знать? Невероятное, глупейшее стечение нелепых обстоятельств — и такое заклинание пропало почем зря. Ну скажите мне, милейший Роан, кто мог знать, что королева — молодая и здоровая — так не ко времени умрет при родах?

— А при чем тут королева? — окончательно опешил Роан. Он уже начал подозревать, что при разговоре с черным колдуном здравый смысл — слабый помощник.

— Как это при чем, милейший Роан?! — всплеснул руками чародей. — А как вы думаете, для кого предназначалось заклинание, столь неудачно попавшее в принцессу?

— Неужели для ее матери?

— Конечно! Я не мог простить подобной обиды! — Чем же вас могла обидеть эта женщина? Пусть даже королева. У нее навряд ли хватило бы возможностей, чтоб причинить достаточно хлопот такому сильному волшебнику.

— Ах, мой наивный Роан, чтобы нанести жестокий удар в сердце всякому мужчине, женщине достаточно быть просто женщиной. Она могла войти в мой дом, занять по праву почетное место супруги Властителя Черного Замка. И что же в результате, что?! — Его голос взлетел до визгливого крика, ударился о потолок и рухнул вниз. — Она стала королевой. Променяла уникальность положения, мою любовь, богатство, власть, почти бессмертие на банальную судьбу заурядной королевы. Стать вместо единственной и неповторимой лишь одной из многих. И это после того, как некоторые знаки моего внимания ею были благосклонно приняты. Поверьте мне, мой добрый рыцарь, я не мог не отомстить. Такое не прощается, тем более черными магами. У нас так, знаете ли, заведено. Я просто не имел возможности да и, по правде говоря, особого желания простить ее, забыть эту историю как дурной сон. Нет, нет и еще раз нет! Только отомстить! У меня не было иного выхода.

Волшебник оглядел застывшего столбом посреди комнаты Роана и призадумался.

— Пожалуй, милейший Роан, мне придется вас убить или надежно заточить в темнице. Вы слишком много знаете теперь, чтобы уйти из замка. Вдруг вы когда-нибудь случайно проболтаетесь и эта история станет известна моим врагам? Порой злобная насмешка может быть сильнее и больнее, чем удар кинжалом. Нет, я не могу такого допустить. Конечно, страдающий рыцарь — это не очень оригинальный сюжет, но я уже могу себе позволить не бояться быть банальным. Что вы на это скажете?

— Но если это просто ошибка, то вы можете ее исправить, — неожиданно для мага выдал предложение Роан.

— Какая ошибка? — удивился Кырц. — Милейший Роан, неужели мои слова оказались слишком тяжелым ударом для вас? Неужели вы сошли с ума? А если нет, то где же связь между моим вопросом и вашим ответом?

— Я говорю не о себе, а о принцессе.

— Ничего не понимаю. Роан, дорогой вы мой человечище, поймите, речь идет не о ней. Мы сейчас решаем уже вашу судьбу.

— Но если все то, что творится с принцессой, — всего лишь ошибка, ее можно исправить. Ее жизнь можно изменить теперь к лучшему.

— Конечно же, я все исправлю. В своей книге, и никто никогда не узнает, кто был настоящей целью заклинания.

— Но зачем же править на бумаге, если можно это сделать прямо в жизни? Ведь такому могущественному магу, как вы, ничего не стоит снять свое же собственное заклинание.

— Ничего не стоит? Ха! Вы думаете, что слово мое царское: захотел — дал, захотел — обратно взял? А вот и нет, не выйдет. Любое колдовство свою цену имеет, хоть мое, хоть деревенской ведьмы, бабки-ворожеи. Заплати, и лишь тогда заказанная магия войдет в наш мир. А чтобы увести ее обратно, нужно снова заплатить немаленькую цену. Отступную. Ну да это и не важно. Сей вопрос рассматривается между нами чисто умозрительно. Сейчас, милейший Роан, нам необходимо выяснить лишь, быстро вы хотите умереть иль медленно.

— Я в вашей власти, посему я разрешаю выбрать способ вам. Единственное, чего я хочу, чтобы смерть моя послужила освобождению принцессы от ужасного заклятия.

— Ну вот, — изящно всплеснул руками черный маг, — опять двадцать пять! Ну что же вы за человек такой? Милейший Роан! Очнитесь! Возвращайтесь-ка сюда из мира грез! Неужели вы еще не поняли, что я не собираюсь никого освобождать? Ведь это стало бы светлым пятном на моей темной репутации. Творить добро — прерогатива белых магов, для меня же это позор гораздо больший, чем ошибка в заклинании. В конечном итоге колдовство как было черным, так им и осталось.

— Но, может, моя смерть, как безусловно черное деяние, способна очернить освобождение принцессы?

— Да ваша смерть принцессе не поможет! Ей не нужны ни жизнь, ни смерть! Ей нужна кровь! — взорвался маг, устав от разговора с рыцарем, не понимающим простых вещей.

— Я готов отдать ей всю, что течет в моих жилах.

— Черт побери! Да не нужна ей человеческая кровь! Не нужна и не поможет. Хоть облейте ее всю, хоть в бассейне искупайте. Бесполезно. Более того, ужасно глупо и неэстетично. — Кырц брезгливо сморщился. — Чтоб спасти принцессу, нужна кровь единорога, или, как выражаются у вас на родине, шипастого коня.