— В таком случае, ваше высочество, разрешите представиться. Меня зовут сэр Роан Шипастый Конь.

— Зовут его! Ха! Да кто тебя звал?! Если ты конь, то твое место на конюшне. Убирайся!

И принцесса с натугой запустила в рыцаря тяжелой супницей. Не долетело.

— Увы, ваше высочество, я не могу сейчас уйти.

— Не можешь? Тогда тебе поможет стража!

— Я пришел, чтобы спасти вас.

— Ты? Меня?

От удивления принцесса выронила приготовленный к броску молочник.

— Между прочим, если верить моему отцу, это от меня надо всех спасать. Что слуг, что рыцарей!

Она пошарила по столу в поисках нового снаряда.

— Вас тоже надо спасать, ваше высочество.

— И от кого же?

— От самой себя.

Принцесса удивленно замолчала, и Роан, воспользовавшись паузой, торопливо заговорил:

— Поверьте мне, ваше высочество, все дело в заклинании. Черный колдун отнял у вас светлую половину души, заставил быть злой.

— Ха! Я сама такая, и меня никто не заставлял!

— Вам это только кажется. Поверьте мне, ваше высочество, я лично говорил с этим колдуном.

— Так почему ж ты не убил его?

— Это не в моих силах. Да и навряд ли вообще в человеческих. Зато я смог узнать, как снять заклятие.

— Поцеловать меня? Потом жениться и оттяпать у отца полкоролевства? Знаю я вас, проходимцев. Ты завтра с плахой целоваться будешь! Нет! Сегодня же! Сегодня!

— Вы перепутали, ваше высочество. Вы путаете магов: черных и белых. Это только светлые волшебники и крестные феи обожают поцелуйчики и свадебки. У темных страсть другая — кровь.

— Моя? — испуганно спросила рыцаря Элизабет, внезапно позабыв про стражу, плаху, палача.

— Ни в коем случае, ваше высочество.

— Тогда твоя?

— И не моя. Единорога.

— Ну и где же он? Оставил на конюшне? Или, может быть, ты принес только его кровь? Вот в этой фляжке.

— Нет, ваше высочество, там просто вода. У меня в дороге даже вино закончилось, — ответил рыцарь, улыбаясь каким-то своим тайным мыслям и воспоминаниям. — И на конюшне нет единорога.

— Тогда как же ты будешь снимать заклятие?

— Прошу прощения, ваше высочество, но я не буду этого делать. Я лишь рассказал вам, как с ним справиться. Дальнейшее, надеюсь, сможет сделать ваш отец и придворные маги. Единорог — шипастый конь — это мой герб. Я не могу поднять на него руку.

— Зато я могу! — Принцесса подхватила со стола стопку фарфоровых блюдец, подскочила к рыцарю и бросила их ему в лицо. — На! Получи! Шипастый конь! Единорог несчастный!

Натренированные на неоднократно битых слугах кулачки принцессы обрушились на рыцаря, который даже не подумал закрываться от ударов. — Вот тебе! Вот! Получи!

Ее высочество аж запыхалось, выбивая пыль из рыцарской одежды.

— Мерзавец! Да ты издеваешься надо мной! — взвизгнула принцесса и ударила Роана по лицу с размаха, разбив ему нос. Большие и маленькие капли упали на одежду рыцаря и принцессы, несколько из них попало на ее лицо и волосы, — Ах, ты еще и перепачкал меня!

Она замахнулась для нового удара, но внезапно пошатнулась и опустила руку.

— Что я… Что я делаю? Зачем? — спросила она удивленно. Она с непритворным ужасом в глазах оглядела комнату, усеянную осколками битой посуды, рыцаря с разбитым в кровь лицом и, опустившись на колени, заплакала. Роан достал платок и протянул его принцессе, присев рядом с ней.

— Теперь все хорошо, ваше высочество, теперь все в порядке. Это просто заклинание ушло.

— Но как же кровь единорога?

— Как оказалось, хватило моей, ведь в заклинании кровь — это символ, а единорог — это мой герб, мой символ. Тут все так запутано, как говорила одна моя знакомая феечка. Всего-навсего несколько капель, и все встало на свои места.

— Я так странно себя чувствую…

— Это с непривычки. Вы впервые за всю жизнь встретились сами с собой, ваше высочество.

— Голова кружится…

— Закройте глаза, ваше высочество, вам станет легче.

А когда принцесса открыла глаза, рыцаря уже не было в комнате. Никто впоследствии не смог сказать, как же он вышел. Как миновал все запертые двери, многочисленную стражу, слуг, придворных? Да и был ли вообще такой рыцарь? Ведь его никто не видел, кроме принцессы.

Жил да был на белом свете один рыцарь… Чего же в этом такого, спросите вы? Ну, жил, ну и что?… Я вот тоже живу, старый пень… И что удивительного? Хотя, ежели хорошенько подумать… Давно уже живу, сам порой удивляюсь… Иногда вспомнишь… Так… Чего это я?! Ах, да! Я ж про рыцаря рассказать хотел! Вы мне время от времени напоминайте, про чего я рассказываю-то… А то памяти совсем не стало…