Мари не удержалась от улыбки. Ридстром либо полюбит Кэрроу, либо проклянет. И все же сказала:

– Хорошо, позвони ему. Скажи, что мы с Макривом были в порядке.

– Так, ты собираешься улететь, пока этот большой серый волк – со всеми полагающимися междометиями – тебя не нашел?

– Пулей.

Ублюдок назвал ее… Марией. Это все, кем она была для него? Суррогатом? Альтернативой? Гребаной запасной! Эта мысль бесила Мари еще больше из-за прошлой ночи…

«Бауэн Макрив сделал меня абсолютно недоступной для других мужчин».

Она почти пожалела, что узнала о существовании такого секса. Или то, что называла раньше «удовольствием», было на самом деле лишь барашком на гребне волны в безбрежном океане. Она раздраженно постучала по стойке костяшками пальцев, подавая бармену сигнал повторить порцию.

– Сомневаюсь, что нашла большой самолет, – констатировала Кэрроу. – Или сумела раздобыть успокоительное.

– Нет, нет и нет. – Мари настолько опротивело сидеть на скамье запасников, что она была готова улететь хоть на игрушечном самолетике. – Я рада, что вообще смогла найти рейс. К тому же я тут вовсю лечусь с помощью виски. Прибуду где-то в районе семи, так что приезжай меня встречать, если у тебя еще не отобрали права, чтобы отвезти мою пьяную задницу домой.

– Хорошо. Но, Мари, должна сказать, что ты, возможно, не совсем понимаешь проблему с оборотнем, потому что у тебя проблемы с самой собой.

– Что это значит?

– Ты просто чересчур болезненно относишься к этому вопросу. Подумай сама. В последний раз, когда оборотень переживал такую ситуацию – носился со своей подругой, ублажал ее и все такое, – его женщину звали Мария. Прошлой ночью, в образе вервулфа, под влиянием луны, когда трахался впервые за – сколько ты говорила? – сто восемьдесят лет, он просто забыл вторую часть твоего имени. Выбрось это из головы и расслабься. А хочешь, я заколдую его, чтобы влюбился в сухой трут. Решай. Но если секс и впрямь был такой…

– Обалденный!

– Да, ты уже призналась в этом десятки раз, маленькая любительница бурбона. И еще говоришь мне, что не хочешь вляпаться? Ничуть?

– Может, и хотела бы, – вздохнула Мари, – если бы он хотел меня.

– Я хочу тебя, девочка.

Она резко обернулась. Макрив! Он был в новой одежде и выглядел опрятным и собранным.

– Как ты смог так быстро сюда добраться?

– Соскучился по тебе, ведьма. Бежал всю дорогу. Теперь повесь чертову трубку.

– О, великая Геката, это его голос? – воскликнула Кэрроу. – Я только что испытала оргазм! Отбрось к чертям собачьим вторую часть своего имени. Сделай это! Помни, друзья всегда великодушны…

Клик.

– Как давно ты здесь?

– Прибыл через час после тебя.

– Я что, такая медлительная?

– Это я такой скорый. Пришел бы к тебе быстрее, но нужно было сделать кое-какие приготовления. – Его взгляд сосредоточился на ее стакане. – Какого черта ты делаешь?

– Балуюсь сиропчиком.

– Зачем?

Она пожала плечами:

– Маленький самолет – большой страх. Он хмыкнул:

– Это бурбон? Кто же пьет виски на пляже?

– Мне нравится название. Как ты нашел меня?

– Ты хорошо замаскировала свои следы, но я великий охотник.

– И такой скромный.

– Ты не должна была бросать меня. О чем, спрашивается, думала, когда снова подвергала себя такой опасности? Я полагал, что между нами появилось… взаимопонимание.

– Да, но потом ты назвал меня именем другой женщины. – Он поморщился. – И тогда я поняла, что заблуждаюсь относительно нашего взаимопонимания.

Макрив схватил ее за локоть и потащил в уединенный дворик, обсаженный гибискусом.

– Черт побери, ведьма, я не могу мгновенно забыть того, кто играл в моей жизни столь значительную роль. Если ты о ком-то, думаешь так долго, то пара недель не сотрет его из памяти.

Мари щелкнула пальцами.

– Точно. Пара недель не сотрет. Год не сотрет. Вечность не сотрет. Ты никогда не будешь, счастлив без нее.

– Я в это больше не верю. И могу тебе обещать, что этого больше не случится.

– Не знаю, что хуже… То, что ты назвал меня именем другой женщины, или то, что постараешься больше не делать этого. Так или иначе, ты все равно продолжаешь думать о ней.

– Если хочешь уйти, потому что у тебя остались какие-то опасения насчет прошлой ночи, то уходи. Но не должна уходить, если считаешь, что я кому-то отдаю предпочтение перед тобой. Потому что это не так.

– Как могу я верить тебе, когда ты произнес ее имя! – воскликнула Мари.

– Мне нужно кое-что рассказать тебе. – Макрив взъерошил свои волосы. – То, о чем никому никогда не говорил. Но тебе расскажу. – Избегая смотреть ей в глаза, продолжил: – Когда Мария умерла, она умерла… убегая от меня. Так же, как ты убегала прошлой ночью. Хотя я ни о чем другом не мог думать, Кроме как о тебе, чувство вины оставалось на каком-то уровне.