Она плакала мотая головой.

И все-таки хотя я мог сразу сказать чем все кончится я подумал что будет не слишком если позволить тебе увидеть последний проблеск надежды чтобы ты воспрянула душой перед тем как опустится саван, перед тьмой. Понимаешь?

О боже! бормотала она. О боже!

Извини.

Она посмотрела на него в последний раз. Всхлипнула:

Тебе ни к чему это делать. Ни к чему. Ни к чему.

Он покачал головой. Сказал:

Ты просишь чтобы я дал слабину а этого я никогда не допускаю. Я живу по единому правилу. Оно не дозволяет делать исключений. Разве что могу подбросить монетку. В твоем случае это было бесполезно. Большинство людей не верит что на свете может существовать такой человек. Их легко понять. Как одолеть того чьего существования не признаешь? Понимаешь? Когда я появился в твоей жизни твоя жизнь закончилась. В ней было начало, середина и конец. Сейчас настал конец. Можешь сказать что все могло повернуться иначе. Что все могло пойти по-другому. Но какое это имеет значение? Не существует иного порядка вещей. Он один и неизменен. Ты просишь чтобы я изменил течение вещей. Ясно?

Да, ответила она рыдая. Мне ясно. Ясно.

Хорошо, сказал он. Это хорошо.

И спустил курок.

В трех кварталах от дома Карлы Джин в машину Чигура врезался старый «бьюик» проехавший на перекрестке на красный свет. Следов шин на асфальте не осталось и это означало что он даже не пытался затормозить. Чигур никогда не пристегивался ездя по городу как раз на случай чего-либо подобного и хотя заметил несущуюся на него машину и бросился на пассажирское сиденье, ударом вмявшейся дверцы ему сломало руку и несколько ребер поранило голову и ногу. Он выполз из кабины шатаясь добрел до обочины свалился на траву чьего-то газона и посмотрел на руку. Перебитая кость натянула кожу. Плохо дело. Из дома с воплем выбежала женщина в домашнем халате.

Чувствуя как кровь заливает глаза он сидел и пытался сообразить насколько серьезно пострадал. Поддерживая руку он повернул ее чтобы увидеть сильно ли течет кровь. Повреждена ли срединная артерия. Решил что не повреждена. В голове звенело. Боли не чувствовалось. Пока.

В стороне стояли двое подростков.

Вы в порядке, мистер?

Да, сказал он. Я в порядке. Просто надо посидеть минутку.

Сейчас «скорая» приедет. Вон мужик пошел звонить.

Хорошо.

С вами точно все в порядке?

Чигур посмотрел на них.

Сколько хотите за рубашку?

Мальчишки переглянулись.

Какую рубашку?

Черт, да обыкновенную. Сколько?

Он вытянул ногу и вынул из кармана пачку денег.

Мне нужно чем-то перевязать голову и подвязать руку.

Один из мальчишек начал расстегивать рубашку.

Что ж вы сразу не сказали, мистер? Я дам рубашку.

Чигур взял ее разорвал зубами надвое по спинке. Обвязал голову а вторую половинку скрутил и положил на нее руку. Сказал:

Завяжите ее мне на шее.

Мальчишки посмотрели друг на друга.

Просто завяжите и все.

Мальчишка в футболке подошел опустился на колени и завязал узел.

Неважно выглядит, сказал.

Чигур отделил от пачки одну бумажку зажал зубами убрал пачку в карман встал и протянул деньги мальчишке.

Черт, да мне нетрудно помочь. Здесь слишком много.

Бери. Бери и ты меня не видел. Понял?

Да сэр, сказал мальчишка взяв деньги.

Они смотрели как он уходит по тротуару, придерживая узел на голове, слегка прихрамывая.

Половина моя, сказал второй мальчишка.

Ты-то своей футболки не отдал.

Он не за это заплатил.

Может быть но я остался без рубашки.

Они пошли по улице на которой стояли столкнувшиеся машины. Вспыхнули уличные фонари. У бордюра собралась лужа зеленого антифриза. Когда они проходили мимо пикапа Чигура тот что в футболке схватил другого за плечо:

Ты видишь то же что и я?

Ух ты!

Увидели они пистолет Чигура валявшийся на полу пикапа. Уже были слышны сирены приближающихся полицейских машин.

Хватай его, сказал первый. Давай.

Почему я?

Потому что мне негде его спрятать рубашки-то нет. Давай быстрей.

Он поднялся по трем ступенькам на деревянное крыльцо и негромко постучал в дверь. Снял шляпу вытер лоб рукавом и снова надел.

Входи, донесся голос.

Он открыл дверь и ступил в прохладную тьму.

Эллис?

Я тут. На кухне.

Он прошел на кухню. У стола в кресле-каталке сидел старик. Затхлый воздух бил в нос застоявшимся запахом жареного бекона и дыма от дровяной плиты но все перебивал острый запах мочи. Вроде бы кошачьей но не только. Белл остановился на пороге и снял шляпу. Старик взглянул на него. В одном глазу мутное бельмо. Повредил о колючку когда лошадь сбросила его на кактус много лет назад.

А, Эд Том. Не знал что это ты.

Как поживаете?

Сам видишь. Ты один?

Один.

Присаживайся. Кофе хочешь?

Белл глянул на хаос царивший на столе покрытом клетчатой клеенкой. Пузырьки с лекарствами. Хлебные крошки. Журналы о скачках.

Спасибо нет, отказался он.

Твоя жена прислала письмо.

Можете звать ее Лореттой.

Конечно могу. Ты знал что она иногда пишет мне?

Да, написала раз или два.

Больше чем раз или два. Она постоянно пишет. Рассказывает ваши семейные новости.