Ты вернешься ко мне?

— Да! Да, я вернусь. Но Ромэн, не делай ничего рискованного. Пожалуйста. — Она сильнее сдавила распятие.

Ответа не было.

— Ромэн! Не уходи! — Она подскочила, когда в дверь ванной застучали.

— Шенна! — крикнул Остин. — Что с тобой?

— Всё нормально, — закричала она в ответ, потом сконцентрировалась и послала умственное сообщение.

Ромэн. Ромэн, ты слышишь меня?

Никакого ответа. Связь прервалась. Ромэн ушел.

Это совсем не гордыня. Ангус не прав. Ромэн знал, что Жан-Люк лучший фехтовальщик. Ангус — лучший солдат. Или все же это могло быть гордыней, что швыряет его вниз по наклонной плоскости? Ромэн не знал. Но одно знал наверняка: он готов сделать что угодно, лишь бы спасти своих друзей и Шенну. Ромэн сам обратил многих Горцев. Даже преобразовал Жан-Люка и Ангуса. Если они погибнут, их души будут обречены на вечные муки по его вине. Он не допустит этого, даже если самому придется погибнуть и вечно гореть в аду.

Сразу после одиннадцати Ромэн поднялся по каменным ступеням и открыл тяжелую деревянную дверь церкви. Его шаги гулко отражались эхом в пустом приходе. Огни от свечей вспыхивали в красных стеклах витражей. Статуи Святых и Богородицы смущали пристальными взглядами, оспаривая его присутствие в Божьем Храме. Он сам удивлялся этому не меньше. О чем он думал, приходя сюда?

Ромэн пресек сомнения, когда подошел к чаше со святой водой. Чуть замешкался, его рука застыла над купелью.

Вода пошла рябью и закипела. Пар поднимался вверх, обжигая кожу.

Он отдернул руку. Не стоит получать раны перед сражением на мечах. Вода тут же перестала кипеть, а его сердце наполнилось отчаянием. Вот он и получил ответ на свой вопрос. Его душа обречена.

Позади хлопнула входная дверь. Ромэн резко обернулся, но рассмотрев вошедших, успокоился.

Коннор, Грегори и Лазло настороженно смотрели на него.

— Я думал, что высказался достаточно ясно. Не нужно следовать за мной!

Коннор пожал плечами.

— Мы решили, что сюда тебя проводить можем. Ты же не будешь драться в церкви, так ведь?

— Кроме того, — добавил Грегори, — Мы все равно пришли бы сюда, чтобы помолиться за тебя.

— Да. — Лазло перекрестился. — Мы пришли помолиться.

Ромэн усмехнулся.

— Молитесь сколько угодно, проку от этого все равно не будет. — Он пошел дальше по коридору к исповедальне. Вошел в кабинку и занял место.

Маленькая дверца скользнула в сторону, открываясь. С другой стороны окошка в темноте Ромэн видел только очертания священника. Он казался старым и сутулым.

— Благословите меня, святой отец, ибо я грешен. — Ромэн отвернулся и пробормотал первую половину следующего предложения. — Уже более пяти сотен и четырнадцать лет минуло с моей последней исповеди…

— Что вы сказали? — проскрежетал голос. Священник прочистил горло. — Четырнадцать лет?

— Много больше. Я нарушил свои клятвы перед Богом. И совершил много грехов. А сегодня вечером я могу умереть.

— Вы больны, сын мой?

— Нет. Вечером мне предстоит схватка с риском для жизни, чтобы спасти моих друзей. — Ромэн откинул голову на деревянную стенку кабины. — Но я не уверен, что Добро одержит победу над Злом, или, что я могу представлять Добро. Бог покинул меня, так что я и есть Зло.

— Почему вы думаете, что Бог вас покинул?

— Однажды, давно, я полагал, что смогу спасти жителей целой деревни, но я уступил греху гордыни и впал во тьму. С тех пор я там.

Священник прочистил горло еще раз и переместился на стуле. История, рассказанная Ромэном, для священника звучала очень странно. Находясь здесь, он впустую тратит свое время. Что он надеется найти?

— Позвольте мне сказать, правильно ли я понимаю, — сказал святой отец. — Первый раз, когда вы пытались спасти людей, вы были уверены в победе?

— Да. Меня затмила гордость, я знал, что не могу потерпеть неудачу.

— Тогда, по вашему мнению, вы ничем не рисковали. А сегодня вы уверены в победе?

Ромэн всмотрелся в темноту кабинки.

— Нет, не уверен.

— Тогда зачем вы рискуете своей жизнью?

Слезы выступили на глазах Ромэна.

— Я не могу подставить их, рисковать их жизнями. Я… люблю их.

Священник глубоко вздохнул.

— Тогда у вас есть ответ. Вы делаете этот не из-за гордости, но из любви. И поскольку любовь ниспослана нам Богом, Он не покинул вас.