Ромэн сжал пальцами трубку. Он не мог больше рисковать Горцами. И никогда не смог бы предать Шенну, даже если она предала его.

— У меня нет доктора Велан.

— Конечно, она у тебя. Я знаю, что она была в моем доме вместе с тобой. Ты отдаешь ее мне, и я прекращу взрывать Роматек.

Смешно. Петровски никогда не прекратит причинять неприятности. Ромэн в этом не сомневался. И знал, что будет защищать Шенну до последнего вздоха.

— Слушай, Петровски. Ты не будешь взрывать Роматек и не будешь похищать моих служащих, и не тронешь даже волосок на голове Шенны Велан, потому что не переживешь эту ночь.

Иван фыркнул.

— То лекарство, которое ты принял, помутило тебе рассудок!

— Моя армия насчитывает двести воинов, и мы найдем тебя сегодня вечером. А сколько у тебя людей, Петровски? — Повисла пауза. Ромэн знал из самых последних сообщений Ангуса, что русско-американский ковен может собрать примерно пятьдесят воинов, не более. — Я полагаю, — продолжил Ромэн, — что у тебя человек сто. Что все еще оставляет тебя в меньшинстве: два к одному. Ты готов заключить пари на то, кто сегодня выиграет в схватке?

— Ты!.. Вонючая svoloch!.. У тебя нет двух сотен людей!

— Мы телепортировали их из Великобритании. Но не верь мне на слово! Скоро увидишь воочию.

Петровски чертыхнулся по-русски.

— Мы можем поступить также, ты знаешь. Я приведу сотни людей из России.

— Слишком поздно. В России уже рассвет. Ты можешь позвонить, но никто не подойдет к телефону.

Ромэн услышал хохот своих друзей. Но вряд ли они найдут его следующую реплику забавной.

— Но поскольку ты находишься в безвыходном положении, я готов добровольно заключить с тобой сделку.

— Какую сделку? — уточнил Петровски.

Ангус, Коннор и Жан-Люк приблизились к столу с подозрительными выражениями на лицах.

— Что ты хочешь больше всего на свете? — спросил Ромэн. — Больше, чем убийство Шенны Вэлан или нескольких шотландцев?

Петровски фыркнул:

— Хочу выдрать твое сердце и изжарить его на открытом огне.

— Хорошо, я дам тебе шанс. Мы уладим этот спор раз и навсегда. Только ты и я.

Ангус перегнулся через стол и зашипел:

— Что ты такое говоришь, парень?! Мы не разрешим тебе драться одному.

— Позволь сражаться нашим воинам, — присоединился Жан-Люк. — Это несомненная победа.

Ромэн прикрыл трубку рукой.

— Так лучше! Мы не будем рисковать ничьей жизнью.

Коннор нахмурился.

— Зато ты рискуешь своей собственной. Это недопустимо.

— Я правильно тебя понял, Драганести? — уточнил Петровски по телефону. — Ты сдаешь сам себя?

— Нет, — ответил Ромэн. — Я предлагаю поединок. Бьемся на серебряных мечах, пока один из нас не превратится в пыль.

— Что я должен за победу и за удовольствие заколоть твою задницу?

— Ты примешь мою смерть как оплату за безопасность всех моих служащих, моего ковена, горцев и Шенны Вэлан. Ты не будешь преследовать никого из них.

— Нет! — Ангус треснул кулаком по столу. — Ты не сделаешь этого!

Ромэн поднял руку, останавливая дальнейшие возражения друзей.

— Как благородно, мать твою, — глумился Петровски в трубку телефона. — Зато какое развлечение для меня, а? Я хочу победы для Истинных!

Ромэн задумался.

— Хорошо. Если я умру этим вечером, все разработки Искусственной Кухни для вампиров прекратятся. — Ведь он уже не сможет изобретать новые формулы.

— Это включает и вашу синтетическую кровь? — спросил Петровски.

— Нет. Синтетическая кровь спасает человеческие жизни. Разве ты не заинтересован в здоровых смертных, кишащих повсюду?

Петровски усмехнулся.

— Прекрасно. Я насажу на вертел твою задницу и положу конец паршивой Искусственной Кухне. В два утра в Центральном Парке, Ист Грин. Жду тебя там.

— Постой, — прервал Ромэн. — Мы не определились, что получу я, когда выиграю.

— Ха! Ты не победишь!

— Когда я выиграю, твои люди должны поклясться никогда не вредить никому из нас. Ни моим служащим, включая вампиров и смертных, ни Горцам, ни Шенне Вэлан.

— Даже так? Тогда твои люди в любом случае в безопасности, будешь ты жив или умрешь. Нечестно!

— Это мое единственное условие, — ответил Ромэн. — Если не хочешь упустить шанс убить меня и прикрыть Искусственную Кухню, ты согласишься.

Пока Петровски обдумывал сделку, Ангус и Жан-Люк суетились вокруг Ромэна.

— Что за дурь, mon ami? — прошептал Жан-Люк. — Когда в последний раз ты практиковался с мечом?

Ромэн не смог вспомнить.

— Ты тренировал меня более сотни лет. У меня все получится.