Самое смешное – его мужская гордость была задета. Хотя он понимал, что это глупость и суета, но нестерпимо было сознавать: теперь она подумает, что даже легкий толчок такой девушки, как она, может свалить его с ног.

– Недавно я сломал ребра, упав с лошади, – просипел Хью сквозь зубы. Он был противен самому себе из-за того, что оправдывался. Ребра же болели нестерпимо.

– Каждому время от времени приходится падать, – сказала она с сочувствием.

Хью промолчал. Не хотелось говорить о том, что вообще-то на коне он скачет, как дышит – без усилий. Ему пришло в голову, что он хочет произвести на нее впечатление, и это очень ему не понравилось.

До знакомства с ней он считал, что отлично подготовлен к своей деятельности. Теперь же это оказалось под вопросом, что не могло не огорчать.

Да, под очень большим вопросом, потому что до сих пор он получил от нее информации не больше, чем пчела меда из камня. А вот она… она пробила стену, которую он возвел вокруг себя за время службы.

– Позвать кого-нибудь? Может, Джеймса? – Она посмотрела на дверь.

Проследив за ее взглядом, Хью занервничал. Не требовалось богатого воображения, чтобы представить, как эта трижды проклятая девица воспользуется его временной недееспособностью. Например, подбежит к двери, откроет ее и спрячется где-нибудь на корабле. Или прыгнет за борт. Или схватит нож и перережет ему глотку…

О, черт, кто может знать, что ей придет в голову? Надо предупредить все ее возможные действия. Сделав над собой усилие, Хью схватил ее за руку и потянул на себя.

– Ой!

Она с громким возгласом упала на него. Чтобы защитить ребра и в то же время отправить ее туда, куда следовало, он ухватил ее за кисть свободной руки – другой она придерживала одеяло – и перекатил через себя. В результате пленница оказалась между ним и стеной. Теперь, куда бы она ни собралась, ей придется перелезать через него.

Почувствовав, как к нему прикоснулась нога Клер. Хью шевельнулся. Ноги у нее длинные, изящные, впрочем, он заметил это еще раньше. Теперь ее ноги были облачены в огромные чулки, которые сбились к лодыжкам. Никогда еще чулки Джеймса не украшали столь прелестные ножки… Хью поклялся, что при случае скажет об этом своему оруженосцу.

Хью все еще восхищался ножками – и одновременно ругал себя за то, что поддается чарам, – когда Клер, пытаясь поплотнее завернуться в одеяло, ткнула его локтем в бок.

– Боже всемогущий! – завопил полковник. Схватившись за бок, Хью подумал, что так ему и надо – если бы он не пялился на ее ноги, она бы не поспешила их прикрыть.

– Не двигайтесь. – Хью посмотрел на нее так, чтобы она поняла: если не подчинится, он может убить. Клер в это время возилась с одеялом, но, перехватив его взгляд, действительно затихла.

Отлично, его послание наконец-то дошло до нее. Убедившись, что она и не думает шевелиться, он закрыл глаза и снова попытался унять боль.

Клер несколько минут молчала, потом сказала:

– Простите, что я вас так ударила, но вы не должны были смотреть на меня в часах.

Острая боль прошла, и Хью наконец-то смог открыть глаза и посмотреть на свою пленницу. Что ж, если они играют в игру с наивысшими ставками, когда победитель получает все, то приходилось признать, что она играет лучше. Оскорбленная невинность – все-таки очень сильное оружие.

– Извините, если я вас обидел, – сказал он с вежливой улыбкой.

Она посмотрела на него с подозрением:

– Непохоже, что вы сожалеете.

– Нет, вы ошибаетесь Поверьте, я очень сожалею.

– Только потому, что я повредила вам ребра.

– Да, наверное. – Голос прозвучал серьезно, пожалуй, слишком серьезно, но она, кажется, не заметила его нарастающего изумления. Увидев, как она хмурится, глядя на него, он вдруг почувствовал себя так, будто рядом с ним находилась не потаскушка, а герцогиня, в гостиную которой его занесло каким-то чудом.

Но возможно ли такое? Может ли шлюха, пусть и очень красивая, производить такое впечатление?

Если бы он совершенно точно не знал, что это за женщина, то, наверное, поверил бы, что ее великосветское достоинство подлинное. Что ее свежесть настоящая. Что ее слова – чистейшая правда.

Но знает ли он, кто она такая?

Она не нажала на курок, писем при ней не было, и она целовалась не как проститутка, которых он за свою жизнь знал немало, – она целовалась как неопытная девушка.

Если она играет, то даже лучшим профессиональным актрисам следует опасаться за свои лавры.