«Ах ты, Лорд, Лорд, чем ты будешь бежать дальше?» — думает Пожилков.

— Лорд, Лорд, Лорд! — кричат студенты, потому что Лордкипанадзе — из «Буревестника» и, наверное, тоже студент.

Ему до лидеров двадцать, пятнадцать, десять, восемь, шесть метров…

— Лорд!.. Ай да Лорд!

…метр.

Перевозников — лидер лидеров — оборачивается и внезапно делает отворот, пропускает на первое место у бровки Пожилкова. Струсил. Решил спрятаться за широкую спину великого стайера. Пусть, мол, он, Пожилков, решает, как быть с этим шустрым Лордом.

Пожилков не возражает.

Лордкипанидзе между тем поравнялся с Пвревозниковым. Отброшен Воронин. На очереди Кибальник…

А Пожилков словно и не замечает этого — спокоен, хотя Лордкипанидзе рядом.

Но когда шустрый Лорд пытается вырваться вперед, занять место у бровки, Пожилков не пускает, и они бегут, бегут плечом к плечу. Бегут, бегут.

И вдруг рывок. Его делает Пожилков, а за ним остальные. Это неотразимо — момент выбран точно, как раз тогда, когда бедному Лорду нечем ответить.

И Лорд, бедный Лорд, катится назад. Будь здоров, Лорд!

Бой. Теперь Перевозников и Кибальник выходят вперед, но через шестьдесят метров Пожилков подступается к ним. Нажим — назад летит один, а вслед за ним второй. А Пожилков все прибавляет и прибавляет скорость.

Они входят в вираж, и тут сдает Кибальник. Он так резко сбавляет скорость, что Перевозников натыкается на него.

Пожилков уходит вперед. Разрыв увеличивается.

Перевозников, оправившись, бросается в бой, таща, как на длинной «сцепке», Кибальника, который бежит из последних сил. Их отделяет от лидера метров восемь, не больше.

Темп невероятно велик. Они входят в последний круг.

Приближается развязка. Еще один бросок на последней прямой, и бой выигран.

И тут атакует Перевозников. Пожилков отвечает атакой. Но слабой. Расстояние между ними быстро сокращается.

Последняя прямая. Сейчас все решат спринтерская скорость, запас выносливости, который к финишу у Пожилкова всегда чуть-чуть был больше, чем у других.

Кибальник не выдерживает и, качаясь, как пьяный, сходит с дорожки, садится на траву футбольного поля, раскачивается, будто молится.

А Перевозников снова штурмует, подбирается к Пожилкову. До финиша чепуха, метров тридцать. Стадион на ногах. — Пожилков первый. Еще первый.

И вдруг он падает. На живот. Переворачивается на спину и снова на живот. Пытается встать и падает.

А Перевозников рвет грудью финишную ленту.

Каждый спортсмен проходит через это. У каждого наступает момент, когда не хватает сил для последнего рывка. Сначала это кажется случайностью. Потом понимаешь — это не случайность. Пришел твой черед, а смириться нет мочи. И перед каждым соревнованием никак не заснуть, все думаешь, думаешь. И выходишь на старт усталый, а иногда бывает так страшно начать бег, что ноги отказываются служить. И когда проигрываешь бой, снова по ночам думаешь, думаешь, думаешь. О том, что самое лучшее в жизни осталось позади — борьба, победы, слава. Позади. И это необратимо.

А утром снова в это не веришь. Не веришь, что твой главный бой позади, а не впереди. И если не хватает сил для последнего броска, думаешь, что есть опыт, гигантский опыт, которому нельзя кануть в вечность. Он еще скажет свое слово — опыт.

Он еще хорош. У него опыт, и он умеет так хитрить, как никто.

Через месяц — первенство Москвы. Там он докажет — себе и всем…

Впервые за много лет он приехал в Ясень, чтобы тренироваться и думать.

С того дня и до конца сбора они тренировались вместе. Поначалу заслуженный мастер спорта пропускал Костю вперед, и тот задавал темп. Набегали они в эти дни обычную Костину норму — по 15, 20, 30 километров с постоянной скоростью.

Но постепенно, так, чтобы Костя не почувствовал резкой перемены, Пожилков стал менять структуру тренировок. Теперь они пробегали в быстром темпе отрезки в 3–4 километра и переходили на медленный бег, расслабляясь. Потом спортивный шаг и снова бег в быстром темпе.