Или что-нибудь в этом роде.

– Куда это ты собрался?
– стражник преградил ему дорогу к двери бластером.

– Отец сказал мне принести ему это на корабль, - сказал Боба, показав на полётный мешок.

– Какой корабль?

Боба указал на "Раба 1" Это был самый маленький корабль на посадочной площадке. По вмятинам и шрамам на поверхности нельзя было сказать, что он обладал большой скоростью и манёвренностью.

– Ладно, иди, - сказал стражник, оборачиваясь к своему приятелю для продолжения разговора.
– Даю тебе пять минут, а затем - пеняй на себя.

Не было времени проверить, достаточно ли в корабле горючего и припасов. Джанго учил Бобу всегда проверять корабль перед полётом, но он также сказал ему, что иногда нельзя тратить на это время, а нужно довериться своей удаче.

Боба поспешил. Стражник может прийти за ним в любую минуту.

Забравшись в кабину пилота, Боба надел шлем и подложил под себя на кресло полётный мешок. Внешний наблюдатель бы сказал, что в кресле сидит взрослый - так думал Боба.

Он скрестил на счастье пальцы и запустил двигатели, как его учили.

Пока всё шло хорошо. Стражник у двери даже лениво помахал ему на прощанье, когда Боба поднял "Раба 1" с взлётно-посадочной площадки. Корабль взмыл в безоблачное небо Геонозиса.

В корабле всё было знакомо, почти как дома. Боба поблагодарил судьбу за всё время, проведённое за тренировками и притворными тренировками. Притворяться - тоже тренироваться.

Горючего было мало, но достаточно, чтобы долететь до Камино. "Жаль, что отец не видит меня. Он бы гордился мной", - подумал Боба.

От этой мысли ему почему-то стало не радостно, а грустно, и он попытался отогнать её.

Нужно было думать совсем о другом.

Например, об этой мигающей точке на экране заднего вида.

На хвосте опять висел истребитель Джедая.

"Наверное, Джедай, оставил его в живых, чтобы выследить, - подумал Боба.
– Но зачем ему это надо: чтобы просто выследить, чтобы посадить или расстрелять меня?" Боба не собирался это выяснять.

Он знал, что ему не оторваться от истребителя, а так как он ещё плохо знал вооружение "Раба 1", он понимал, что подавить Джедая огнём тоже будет сложно. Оставался только один выход.

Перехитрить.

Вместо того чтобы направить корабль в космос, Боба полетел по каньонам и холмам, окружающим сталагмитовый город. Задействовав все возможности корабля в манёврах, он протискивался в узкие расщелины, вилял вправо и влево на полной скорости.

Истребитель не отставал, но так и было нужно. Это было частью игры.

Боба вспомнил о трюке, которому его научил отец. Джанго Фетт однажды использовал его, но только однажды (Джанго Фетт никогда не повторял своих трюков).

Боба притормозил в том месте, где каньон раздваивался направо и налево. Он выстрелил ракетой в стену справа, затем повернул налево и приземлился на узкую площадку под уступом.

Боба отключил двигатели, затаился и стал ждать.

Если трюк сработает, истребитель Джедая увидит следы взрыва на стене и повернёт. А если не повернёт…

Если не повернёт, то за поворотом он нарвётся на лазеры. Или запросит подкрепление, и тогда всё небо будет заполнено истребителями. Или…

Наконец, Бобе надоело ждать, и он запустил двигатели. Трюк сработал. Истребитель Джедая увидел взрыв и повернул назад.

Боба довольно усмехнулся и стал удаляться. "Он думал, что я врезался в стену!" Боба повёл "Раба 1" прямо через кольца в открытый космос. Он ещё никогда не был в космосе один.

На Геонозисе он чувствовал себя одиноко после смерти отца, и особенно после его погребения. Но здесь было по-другому. Одиночество бывает разное.

Нигде не чувствуешь себя более одиноким, чем в безвоздушном космосе, так как космос - это пустота.

В космосе ничего нет. Ноль. Полное отсутствие. И отсутствие отсутствия…

Добро пожаловать в Великую Пустоту.

Боба сначала похолодел от мысли, что его окружает безвоздушное пространство, но потом отогнал эту мысль. Сейчас не было времени думать о Великой Пустоте. Он вспомнил отца и его кодекс: "Наёмник никогда не отвлекается на большое. Мелочи важнее".

Бобе надо было кое-что сделать - найти чёрную книгу.

Он вывел корабль на орбиту над кольцами.

Сверху Геонозис казался безмятежным. Было трудно поверить, что только что Боба стал свидетелем ожесточённой схватки, в которой убили отца и сотни, а быть может, тысячи других людей.