Тут Иона задумался, бессмысленно тыча в щеку кончиком обгрызенной ручки. Фраза «выдавая себя за медведя» ему явно не понравилась. Не то. Могут подумать, что писал сумасшедший. Лучше так. Он зачеркнул «медведя» и написал «за дикого зверя».

Подумал еще малость и продолжил:

«С этой целью он пользуется медвежьей шкурой. Пантелеев – очень опасный преступник и должен быть немедленно арестован».

Он не подписал свое послание, положил его в конверт, вывел адрес и немедленно бросил в почтовый ящик, висевший возле входа в общежитие. Дело сделано. Во всяком случае, никто не обвинит его в бездействии.

И тут его осенила новая идея. А ведь он может совершенно спокойно вернуться в квартиру, где проживает оборотень. Для этого нужно всего-навсего поближе познакомиться с этой самой Олимпиадой. А к знакомству она, несомненно, расположена. Сказано – сделано. Через пару дней он решил нанести грозной Олимпиаде визит.

Иона прикупил в соседнем гастрономе бутылочку дешевого портвейна, разных сомнительных закусок, как-то: килек, кусок соленой горбуши, паштет из лапок странгуляриев, а также небольшой бородинский – посыпанный тмином хлебец – и отправился в гости. На этот раз до Потылихи он добрался довольно быстро. К его удивлению, во дворе злополучного дома было полно народу. Играли в грязи золотушные дети, древние старухи, сидя на лавочках, вели нескончаемую беседу, возле них ходил полупьяный гармонист и запевал: «Мы рождены, чтоб сказку сделать былью…» Все, казалось, ликовало. Не понимая причины такого веселья, Иона тем не менее обрадовался. Он почти бегом поднялся на третий этаж и остановился перед знакомой дверью. Даже в подъезде микроклимат, казалось, изменился. К извечной вони примешался новый волнующий запах. То ли это был аромат тройного одеколона, то ли каких-то цветов, Иона не понял. Вообще-то он даже не осознавал странных превращений в подъезде, но душа его пела.

Дверь, как и в первый раз, неожиданно распахнулась, и на пороге предстала… Олимпиада. На этот раз она была при полном параде и напоминала знаменитую кинозвезду Марлен Дитрих.

– А, это ты, – без особого интереса произнесла она, – надумал, что ли?

Вместо ответа Иона приподнял авоську с выпивкой и снедью на уровень глаз и легонько потряс ею, словно приглашая Олимпиаду приступить к невиданному кутежу. Под лучом выскочившего неведомо откуда солнечного зайчика глаз Олимпиады сверкнул.

– Ну, заходи, миленок, – проворковала она.

И Иона шагнул в бездну порока.

1971 год. Июль. Крым

О Крым! Сияющий Крым!

Стоит ли повторять о его красотах… Бархатное море… Мельчайший белоснежный песок. Пляжи, полные разноцветной гальки. А фрукты?! Персики, абрикосы, подернутый матовой изморозью виноград… А вина?! За двадцать копеек, недовольно пофырчав, наливает автомат почти полный стакан мутноватой кислятины под названием «Столовое белое». Еще двадцать копеек – еще стакан. Пей – не хочу! А желаешь чего-нибудь поизысканней, тут же рядом усатый дядя цедит из бочки терпкую пенную «Изабеллу». И это не по вкусу? Тогда ступай в Массандру. Знаменитые погреба. И тут же дегустационные залы, где вас ждет изобилие: мадера, мускат, херес, «Абрау-Дюрсо» урожая 1968 года. Ладно бы только вина. А женщины!!!

Осипов почти поверил, что попал в рай. Он и думать забыл про какие-то там расследования, каких-то монстров… Его «Волга» носилась по крымским дорогам, словно ласточка. Байдарские ворота, Ялта, Севастополь. Красоты мелькали, словно в лирической комедии, виденной несколько лет назад. Он вдруг вспомнил: уединенный пляж, палаточка под деревом, компания молодых, красивых, независимых мужчин… помнится, одного из них играл Андрей Миронов. А рядом – девушки… Легкий флирт на песке. Дымок вечернего костра, заплывы с подводным ружьем… Все это осуществилось. Все, как в том фильме. Он и Илюшка Безменов отлично провели время.

К концу второй недели калейдоскоп чудес начал приедаться.

Неожиданно Осипов вспомнил, что намеревался уточнить некоторые детали расследования. Ведь одно из последних убийств, схожих по почерку с убийством Валентина Сокольского, произошло именно в Крыму неподалеку от Приморского городка. Помнится, какой-то молодой женщины. У него даже где-то записано. Проверить или нет? Он напомнил Илье.

– А ты все о том же, – кисло улыбнулся Безменов. – Заехать, конечно, можно. Приморский городок рядом, но вот стоит ли? Начнутся вопросы: что да как… С чего это посторонние нос суют… Но если только для очистки совести…

Как и предполагалось, в горотделе их встретили без особого восторга.

– А в чем, собственно, дело? – поинтересовался майор, равнодушно вертя в руках корочки сотрудника МУРа, принадлежащие Безменову.

– Есть одна версия, – неопределенно протянул тот, – похожий эпизод, проходит по одному из моих московских дел.

– Ах, московских дел, – майор сделал почтительное лицо, – тогда, конечно… – в его тоне сквозила явная издевка. – Московские сыскари… Понимаю! Но если вы у нас по делу, – он покосился на спортивный наряд Безменова, – то где же тогда отношение от вашего руководства? Где, в конце концов, командировочное удостоверение? Или вы именно так, походя, расследуете ваши дела?

Безменов внутренне проклял Осипова, который остался на пляже, и попытался исправить положение.

– Товарищ майор, – проникновенно заговорил он, – дело, так сказать, неофициальное. Просто рассчитываю на вашу помощь. Очень прошу содействия, как коллега коллегу. Не откажите. – Просительные нотки, видимо, смягчили сердце майора. Он скептически посмотрел на Безменова. Снял трубку.

– Василий, сейчас к тебе подойдет капитан из Москвы. Да, из Москвы! Проконсультируй его. По тому делу, помнишь, прошлой осенью отдыхающую убили… Да, на пляже. Вот ему нужны подробности. Да, из МУРа. Он тебе объяснит, в чем дело.