Несколько минут мы молча сидели рядом, лишь изредка она поднимала руку, отвечая на чьи-то многочисленные приветствия.

Я посмотрела на часы с обеспокоенным видом, застегнула сумочку (“Ну, давай, разве ты не видишь, что смутный объект желания уже готов сделать ноги!”) – и только тогда Алена решилась:

– Эти духи называются “Надругательство”. Я права? Вот оно! Я сделала небрежно-удивленное лицо.

– “Изнасилование”. Мне больше нравится изнасилование.

– Правда?

– А вам?

– Вообще-то, у меня другие эротические фантазии. Еще бы!

– Никогда раньше вас здесь не видела. “Здесь-то нет, но не ты ли утирала мне мокрую рожу после мелких ссор с Иваном?.."

– Конечно. Я вообще первый раз здесь.

– Вы кого-то здесь ждете?

"Тебя, кого же еще. Дождалась, слава Богу!"

– Да. Должен подойти один молодой человек.

– Я бы на его месте не запаздывала.

– Почему?

– Уведут. Такую девушку обязательно уведут.

"Уж не ты ли?"

Я посмотрела на нее хорошо отрепетированным взглядом, смесь удивления и удовлетворения, красотка, привыкшая к комплиментам; что же здесь такого…

– Вам взять вина? Или чего-нибудь покрепче?

– Чего-нибудь покрепче, – я снова посмотрела на часы, – раз вечер не удался.

– А по-моему, он очень даже ничего. Алена вернулась с коньяком, и я благосклонно приняла его.

– Меня зовут Алена.

– Ева.

Да, имя было выбрано удачно, я видела, как прихотливо изогнулись губы Алены.

– Многообещающее имя.

– Вы находите?

– Нахожу. Я вообще нахожу вас многообещающей. – Ого, сильно сказано – кому-то чертовски повезет в жизни!

Мы чокнулись. Она цедила коньяк, не спуская с меня глаз: коротко стриженная девочка в свободно облегающем костюме – ровно настолько, чтобы подчеркнуть фигуру, – зеленые глаза, почти черные от помады губы; ну, конечно, с Аленой я попала в яблочко, мне бы не по городам бегать, а заведовать аналитическим отделом в конторе частного сыска…

Я провела языком по губам и достала из сумки пачку голландского табака, мундштук, машинку для свертывания сигарет и маленькую пепельницу.

Не обращая внимания на изумленный взгляд Алены, я непринужденно, почти ритуальным жестом свернула сигарету (на то, чтобы вот так легко свертывать сигареты, я потратила вчера полночи) и вставила ее в мундштук. Одобрительно вздохнув, Алена поднесла зажигалку.

"Все должно быть красиво обставлено, любые жесты должны быть ритуальными – за этим стоит история, и это не может не заинтриговать”, – вспомнила я великого мистификатора Ивана – Вам свернуть? – спросила я у Алены, вполне естественно реагируя на ее пристальный взгляд.

Локачав головой, Алена достала из сумки точно такой же табак и почти такую же машинку, вот только мундштук у нее был совсем другой, длинный, выточенный из вишневого корня. Проделав ту же операцию, что и я, она выпустила колечко дыма.

– Что скажете?

Я приподняла брови и улыбнулась – ну, что тут скажешь?

– Вы не находите, что мы похожи?

Еще бы мне не находить, этим табаком был забит весь наш блок в общаге; она и здесь, спустя сколько лет, не изменила себе, завидное постоянство.

– Поразительно похожи, – безразлично сказала я.

– Он брюнет? – вдруг спросила Алена.

– Кто?

– Ваш парень. Он должен быть брюнетом.

– Почему вы решили, что он брюнет?

– Потому, что мы похожи, – это прозвучало скорее страстно, чем убедительно. – А мне нравятся темные волосы. Еще коньяку?

Уж не напоить ли ты меня хочешь?

– Пожалуй.

Я видела, что она изумлена – и духами, и табаком; то ли еще будет! Невесть откуда взявшийся азарт наполнял мое существо ликованием. А после третьей рюмки коньяка Алена прошептала мне на ухо – и это выглядело естественным, в баре стоял гул, покоившийся на субтильных плечах приторно-интимного Криса де Бурга:

– Этого не может быть, но я готова поверить в невозможное… От вас пахнет моими любимыми духами, вы курите мой любимый табак… Вам не кажется, что это отличный повод, чтобы мы перешли на “ты”?

Я прикрыла глаза в знак согласия. Алена семимильными шагами шла к цели, пора было ее немножко окоротить.

– Рада была познакомиться с тобой. Мне, пожалуй, пора.

Я бросила ей эту фразу и теперь, сидя в безопасности, наблюдала, что же она станет делать.

Алена откинулась к стене вместе со спинкой стула, ненавязчиво перекрывая мне дорогу.