Откуда он все это знает, находясь у моря? — задавался Болдин вопросом. Через минут сорок раздался снова телефонный звонок. Горбачев сказал, что дозвонился до машин, которые находились в лесу, где-то в Рязанской области, но, кроме водителей, там никого нет, все куда-то удалились и к телефону не подходят. Водители пошли их искать.

— Зачем они там собрались вместе? Для чего кучкуются? Что они задумали? — нервно спрашивал Горбачев.

— Может, грибы собирают? — осторожно высказал предположение Болдин.

— Да ты что, там ведь с ними еще несколько генералов, видимо, что-то задумали.

По словам Болдина, этот случай был не единственный. Михаил Сергеевич подозревал многих в неверности задолго до августовского кризиса, боялся, что его могут лишить власти. Мстительно-болезненное состояние принуждало постоянно держать под контролем всех, кто был рядом. А уж после августовских событий, когда популярность Михаила Сергеевича, и без того низкая, резко пошла на убыль, ему постоянно мерещились новые заговоры, теперь уже со стороны руководителей республик.

Мог ли в этих условиях такой опытный политик, как Горбачев, проявить несвойственную ему беспечность, закрыв глаза на то, что происходило в Минске? Неужели не привел в действие свои каналы информации, благодаря которым всегда знал все обо всех?

Ответ находим в его книге «Жизнь и реформы»: «Проходит день, никаких новостей из Минска до меня не доходит, никому ничего не известно. Подумалось: решили «расслабиться» — так оно и было. Но потом я начал интересоваться, что же там происходит».

Вот оно: «начал интересоваться». Михаил Сергеевич не раскрывает — у кого. Впрочем, это и не столь важно. Главное, он признает, что располагал сведениями о подозрительном шевелении в Беловежской пуще задолго до звонка Шушкевича.

«Оказалось, через мою голову ведут разговоры с министрами, в том числе с Шапошниковым, — пишет далее экс-президент, — а он, как и Баранников, не счел нужным меня информировать. Я позвонил министру обороны и спросил, что происходит. Он извивался как уж на сковородке, но все же сказал, что ему звонили, спрашивали, как он смотрит на характер объединенных вооруженных сил в будущем государственном образовании. Ничего, мол, больше не знаю. Откровенно врал».

С удивительным свойством Михаила Сергеевича — все знать и ничего не предпринимать — мы еще встретимся в ситуации, когда принималась декларация о государственном суверенитете России. Странная позиция президента действительно дает повод подозревать его в сознательном развале страны — именно так оппозиция квалифицирует бездействие Горбачева в критические моменты.

Однако не будем забегать вперед. К этой теме мы еще вернемся, а сейчас приведем свидетельство, подтверждающее слова Горбачева о том, что собравшиеся в пуще главы трех республик и в самом деле вели тайные разговоры не только с министрами, но и их заместителями, пытаясь заручиться поддержкой наиболее влиятельных лиц в центре.

Свидетельствует А. С. Грачев, тогдашний пресс-секретарь Горбачева:

— В воскресенье 8 декабря у меня на даче раздался звонок «вертушки» (линии правительственной связи). Телефонистка переспросила мою фамилию. Сказала: «С вами хочет поговорить Борис Николаевич». Я был заинтригован. Через полминуты в трубке раздался мужской голос, по-видимому, помощника Ельцина: «Кто у телефона?» — «Грачев», — ответил я. Помолчав, он с сомнением переспросил: «Павел Сергеевич?» — «Нет, Андрей Серафимович». В трубке поспешно сказали: «Нет, нет, нам нужен другой».

Павел Сергеевич Грачев, однофамилец горбачевского пресс-секретаря, в недавнем прошлом командующий воздушно-десантными войсками СССР, был в то время заместителем союзного министра обороны Евгения Шапошникова. Предназначенный ему звонок, по словам Андрея Серафимовича, раздался из Беловежской пущи:

— Бдительный помощник Ельцина не дал мне поговорить в тот день с российским президентом и узнать, для чего ему понадобился Павел Грачев, вскоре ставший министром обороны России. На следующий же день все и без того стало ясно.

Правы гроссмейстеры аналитических дел из спецслужб, утверждающие, что около половины секретной информации добывается из открытых источников. Надо только тщательно следить за новинками, уметь выстраивать в логический ряд разрозненные факты. Иногда это одна-две строки, затерявшиеся среди моря книжных страниц.

А тут — целая сцена, почти 25 строк. Можно сказать, микроновелла. Известный телеведущий Андрей Караулов, хорошо информированный, вхожий в кремлевские круги, демократ по убеждениям, в своих записках «Плохой мальчик» раскрыл потрясающую подробность подготовки беловежской встречи.