Околович с изумлением воззрился на нежданного гостя. Как вы уже догадались, это был капитан Хохлов.

Кто взорвал Кубе

Одиннадцать лет назад солнечным летним днем на дорогу, ведущую из Минска в пригородную деревушку Дрозды, свернула молодая женщина.

Когда она миновала последние городские кварталы, ее догнала девочка-подросток.

— Есть новости от вашего мужа, — сказала девочка. — Хотите прийти поговорить?

Женщина вздрогнула. Она шла к сестре в Дрозды, думала о предстоящей встрече, и вопрос, заданный девочкой, застал ее врасплох.

Два года она не получала вестей от мужа. С тех пор, как его мобилизовали. Обошла все пункты в городе, где содержались пленные красноармейцы — безрезультатно. В первые месяцы войны немцы отдавали белорусским женщинам их мужей, попавших в плен. Многие тогда спасли свои жизни. А ей не везло. И вот, кажется, появилась надежда.

Подавив шевельнувшееся чувство осторожности, женщина встрепенулась:

— Куда надо идти?

— Недалеко.

Девочка привела женщину в заброшенный дом на окраине города, где в одной из комнат ее ожидал молодой высокий блондин, почти юноша, с голубыми глазами, в хорошо сшитом сером, явно заграничного кроя, костюме. На вид ему было не более двадцати лет.

— Здравствуйте. Садитесь, поговорим, — сказал он ей по-русски.

— Спасибо, я лучше постою. Мне сказали, что есть вести о моем муже…

Блондин заинтриговал ее уже первой фразой.

— Я приехал к вам из Москвы, — не без театрального эффекта сообщил он. — По очень важному делу.

Тоненькая фигурка женщины, казавшаяся высокой из-за худощавости, вздрогнула. Глаза, рассматривавшие незнакомца, опустились вниз.

— Москва очень хорошо знает о вас, товарищ Мазаник. Более того, мое начальство просило передать вам привет от вашего мужа. Он жив, здоров и работает шофером в нашем учреждении.

Блондин сделал ударение на слове «нашем», и это не укрылось от женщины.

— В каком — вашем? — спросила она.

— В управлении НКВД по городу Омску. Сам я никогда в Омске не был. Но организация та же. Вы понимаете, что я имею в виду.

Женщина крепко сжала пальцами край стола и твердым голосом спросила:

— Зачем вы все это мне говорите? Вы же знаете, где я работаю…

— Конечно. Но я приехал к вам за тысячи километров не только для того, чтобы передать слова привета.

— А почему я должна верить вашим словам? Немцы мне доверяют, и я не вижу никаких причин…

— Вы зря страхуетесь, товарищ Мазаник. Меня прислали к вам как к советскому человеку. Видите, Родина еще доверяет вам…

Далее блондин сказал ей следующее.

— Вполне может быть, что вы подумываете, не выдать ли меня гестапо и потом выдвинуть оправдание, что приняли меня за гестаповского провокатора. Не обманывайте себя… Ваш муж действительно работает в НКВД. Найдутся и после меня люди, которые сумеют сообщить об этом в гестапо. Жалеть вас будет некому и бежать вам будет некуда. В Германию мы тоже когда-нибудь придем… Я не угрожаю вам. Так, напоминаю о всяких грустных обстоятельствах…

Голубые глаза блондина сузились, лицо нахмурилось. В голосе зазвучал металл:

— Нам известно, что других людей, пытавшихся подойти к вам, вы гестапо не выдали. Но на этот раз вашего молчания будет мало. Необходима ваша помощь.

Пальцы женщины, крепко сжимавшие край стола, побелели от напряжения. Ее лицо стало серым.

Блондин понял, что надо остановиться. Несмотря на свои двадцать с небольшим лет, он был неплохим психологом, и если читатель еще немного потерпит, то узнает, откуда у нашего героя такие способности.

— Не давайте мне сейчас никакого ответа, — дружелюбно сказал он. — Тем более, что в вашем положении может быть только один ответ. Другого мы не примем. Подумайте, а мы тем временем подготовим задание для вас… Мы скоро увидимся снова. Может быть, здесь, может быть, у вас дома…

Лицо женщины тронула насмешливая улыбка:

— Ну, домой-то ко мне вы прийти не сможете. Я живу рядом с верховным комиссариатом, и весь наш район под наблюдением гестапо.

Блондин улыбнулся:

— Ничего, в случае надобности мы вас найдем…

— Я подумаю о вашем предложении, — сказала женщина. — Но я… Я вам ничего не обещала.

— А я ничего и не просил пока.

Высокий блондин с голубыми глазами отличался завидной настойчивостью в достижении поставленной цели. Через двое суток после этого разговора он стоял около одного из деревянных флигелей недалеко от центра Минска, в котором жила уже знакомая нам женщина по фамилии Мазаник. Блондин был в форме немецкого офицера, с орденом Железного креста на левом кармане мундира. В случае проверки документов он мог бы предъявить удостоверение на имя Отто Витгенштейна, обер-лейтенанта тайной полевой полиции, служившего во фронтовом отделении номер сорок девять, и командировочное предписание в город Минск.