— Надо сейчас! — говорит Хрущев.

Согласно рассказу Лазаря Моисеевича, члены Президиума не успели толком посмотреть, что в тех красных брошюрках. Времени-то было всего пятнадцать минут. Хрущев торопит: быстрее, съезд ждет.

— Он потом написал, что ему предложил Президиум выступить с докладом. Это он врет. Он сам сказал: «Я сделаю доклад».

Свидетельствует Д. Т. Шепилов:

— Никакого согласования с членами Президиума ЦК не было, не говоря уже о решении. Просто в кулуарах, в комнате отдыха президиума съезда, Хрущев сказал: «Мы не раз говорили об этом, и вот время пришло доложить коммунистам правду».

Автора!

Дмитрия Трофимовича Шепилова, как помнят читатели, мы оставили в комнате отдыха, куда он был препровожден Шуйским. За столом сидел Хрущев.

— Мне нужна твоя помощь, — сказал Никита Сергеевич, обращаясь к вошедшему.

Шепилов выжидательно смотрел на Хрущева.

— Надо срочно подготовить один докладец, — многозначительно произнес Хрущев. — Поможешь?

— Разумеется, не сомневайтесь.

— Тогда пошли, сделаем это без промедления.

И они в кабинете Хрущева два дня работали неотлучно. По версии Шепилова, только спать уходили. 25 февраля, когда все было написано и отпечатано, вернулись на съезд. Тогда и был озвучен потрясший всех доклад.

Впрочем, существует несколько версий по поводу его авторства. Одна из них — доклад произнесен Хрущевым экспромтом. Как известно, Никита Сергеевич за словом в карман не лез, был большим мастером импровизации, и по речистости сопоставим разве что с последним генсеком.

В пользу этой версии говорит и то, что текст доклада, предназначенный для отправки партийным организациям, подвергся значительной редакторской и смысловой правке. Были даны ссылки на произведения Маркса, Энгельса и Ленина, а также на другие цитируемые источники, уточнены даты принятия отдельных документов. Все это, несомненно, свидетельствует об экспромтном характере доклада.

Сторонники указанной версии, восхищаясь поступком Хрущева, отдают дань и его хитроумности — усыпил бдительность соратников, произнес доклад «из головы». Однако новейшие архивные изыскания и свидетельства присутствовавших на закрытом заседании лиц подобные мнения не подтверждают.

Велика заслуга в прояснении этого вопроса известного исследователя истории пятидесятых-шестидесятых годов Н. А. Барсукова. Весной 1989 года в Центральном партийном архиве (ныне Российский центр хранения и документирования новейшей истории) он встретился и провел ряд бесед с виднейшими политическими деятелями «великого десятилетия». Благодаря Н. А. Барсукову, мы располагаем живым словом тогдашних секретаря ЦК КПСС и председателя КГБ СССР А. Н. Шелепина, первого секретаря ЦК ВЛКСМ и председателя КГБ СССР В. Е. Семичастного.

Шелепин был делегатом съезда. Семичастный сидел на балконе как гость, а после избрания кандидатом в члены ЦК КПСС присутствовал на закрытом заседании.

Так вот, у обоих сложилось впечатление, что доклад был готов заранее.

— Подтверждением тому может служить тот факт, — сказал Семичастный, — что Хрущев строго придерживался текста, что случалось с ним редко. А текст подготовить за дни съезда очень трудно. Хрущев был сдержан, взволнован. От текста ни разу не отступил.

(Ну как тут не вспомнить примечания горбачевского Политбюро, которым было сопровождено обнародование текста закрытого доклада в 1989 году. В разделе, в котором говорилось о редакторской и стилистической правке перед рассылкой в партийные организации, есть и такая фраза: «…включены отступления докладчика от заранее подготовленного текста»).

Шелепин. Известно, что была драка до съезда: делать доклад — не делать. Может быть, доклад был подготовлен раньше, а на съезде только был решен вопрос о его оглашении — этого мы не знаем.

(Шелепин в ту пору был первым секретарем ЦК ВЛКСМ и «рядовым» членом ЦК КПСС. Судя по его признанию, вопрос решался в самых верхах, куда «рядовых» членов ЦК не пускали).

Барсуков. Шепилов рассказывал, что Хрущев вызвал его со съезда на второй день заседаний и засадил за написание материалов к докладу. Это, видимо, было дополнение к тому, что уже было подготовлено Поспеловым.

Шелепин. Почему я уверен, что доклад готовился заранее, потому что помогал в его подготовке Серов. Хрущев ему многим обязан, держал его до декабря 1958 года. Серов был заместителем Берии, а до этого был при Хрущеве на Украине. На совести Серова тысячи и тысячи загубленных людей. Он был непосредственным участником репрессивного выселения чеченцев, карачаевцев, ингушей, крымских татар и других. Оклеветал генерала Телегина и не одного его. Он один из инициаторов создания спецтюрем для политических заключенных. Имел в руках большую власть.

Семичастный. Хрущев очень доверял Серову — значит, их что-то связывало. Характерно, когда я пришел в КГБ, многие документы были уже уничтожены или подчищены, вытравлен текст. Это мне сказали и показали архивисты.

Шелепин. Я несколько раз говорил Хрущеву, что Серова нужно изгнать из партии, лишить боевых орденов (а награды были — орден Александра Невского, орден Суворова!), которые он получил за выселение народов в годы Великой Отечественной войны…

(Серов в 1956 году был председателем КГБ. Кто, кроме него, мог предоставить Хрущеву ошеломляющий материал? Но, если верить Шелепину, «на совести Серова тысячи и тысячи погубленных людей». Да, еще то авторство! Шепилов, помощник Хрущева Шуйский, другие причастные к докладу лица — не более чем литературные правщики.)