Так что будут и среди его нынешних старшин свои Конши, Богуны, Тетери...

— Скоропадский отменил предоставленное вами жидам право арендовать шинки, и посполитые на радостях жгут их и вешают шинкарей вместе с их выводками. Скоропадский также отменил часть налогов на торговых людей: инвекту, индукту, эвекту... [42] .

А это уже рискованный ход, пан новый гетман. Да, отменой налогов на торговцев можно приобрести себе немало богатых сторонников. Конечно, на Украине всегда не любили жидов, особенно шинкарей и арендаторов. И если даже гетманы требовали от короля запретить жидам селиться на казачьих землях, то что говорить о простых казаках и селянах, которых те обдирали в шинках или спускали по три шкуры, арендуя у панов землю и стремясь за время аренды выжать из нее и селян все, что только возможно?

Но разве от хорошей жизни разрешил Мазепа арендовать жидам корчмы или устанавливал дополнительные налоги? Война, которую уже больше десяти лет вел русский царь на севере и юге и в которой вынуждена участвовать и Гетманщина, требовала огромных расходов, и Мазепа должен был их постоянно изыскивать. А у кого больше всех водятся лишние деньги, если не у пронырливых жидов и предприимчивых купцов и торговцев? Столкнешься с этим и ты, пан новый гетман, и как бы уже тебе не пришлось запускать руку в карманы купцов и позволять арендовать корчмы тем, кто мог принести гетманской казне большую прибыль...

— А еще в народе ходят слухи, что царь и Скоропадский обещают посполитым волю...

— Что? Волю? Мне не послышалось? — неподвижное доселе тело гетмана пришло в движение: опущенная на грудь голова приподнялась, спина выпрямилась, пальцы правой руки прошлись вниз-вверх по длинным усам, что являлось верным признаком охватившего Мазепу возбуждения.

— Нет, не послышалось. По всей Гетманщине и Киевщине распространился слух, что царь и Скоропадский после войны со шведами вернут посполитым волю, — чуть повысив голос, повторил Орлик.

— Слухи — слухами, любая баба может пустить сотню разных слухов. Видел ли кто-нибудь из твоих людей какой-либо документ — обращение, грамоту, манифест! — подтверждающий эти слухи?

— Нет. Именно поэтому я и называю подобные разговоры слухами.

Гетман улыбнулся.

— Ну и хитрец Иван Ильич. Не иначе его людишки распустили этот слух, чтобы заставить народ не противиться его избранию гетманом. Взбудоражит посполитых обещанием воли, привлечет на свою сторону, а придет час обещание исполнить — разведет руками в стороны. Какая воля? Когда и кому я обещал ее? Покажите хоть один документ, который говорит о моем обещании? А за распущенные кем-то слухи я не отвечаю и знать о них не желаю. Неужто народ верит в глупость, что кто-то даст ему волю?

— Наш народ верит всему, во что ему хочется верить, — осторожно ответил Орлик.

Мазепа горестно вздохнул.

— Воистину сказано, что ежели Господь хочет кого-то наказать, он прежде всего лишает его разума. Разве не ясно, что гетман при всем желании не может дать или не дать воли хотя бы потому, что законы на Гетманщине устанавливает царь, а не он. А с какой стати царю давать посполитым волю, если Москва сразу после присоединения к себе украинских земель начала устанавливать на них свои порядки, перво-наперво отбирая права у посполитых и закабаляя их, как собственных мужиков?.. Ну да ладно, свою голову вместо чужой не пришьешь, поэтому пусть дурни верят любой глупости — на то они и дурни. Лучше скажи, как обстоят дела у короля с захватом провиантских складов в Стародубе и Новгород-Северском. Надеюсь, случай с Батуриным научил его не терять напрасно время?

— Увы, русские постоянно опережают шведов. Вслед за авангардом бригадира фон Клейста к Стародубу подошли главные силы генерал-майора Инфлянда, которые вместе с казаками и горожанами отбили повторные штурмы города возвратившегося к нему с подкреплениями генерала Лагеркрона. То же произошло и у Новгорода-Северского: русские усилили его гарнизон, а Черниговский полк Полуботка готов к нанесению ударов по шведам, вздумай они начать осаду города. Боюсь, что борьба за склады на Гетманщине уже завершена, причем не в пользу короля Карла, — со скорбным выражением лица подвел итог сказанному Орлик.

На языке у Мазепы вертелся вопрос, не появился ли в лагере кто-либо из новых перебежчиков-старшин или не прибыла хотя бы группа казаков, однако он сдержался и не задал его. Зачем? Случись такое, Орлик доложил бы о таком событии в первую очередь, поскольку это было бы лучшим подарком для них обоих.

Молчание Генерального писаря означало, что его обычный вечерний доклад окончен, и он ждет распоряжений на следующий день. Но что мог приказать ему гетман, который сам не знал, чем заняться, отчетливо понимая, что с каждым днем все больше утрачивает возможность влиять на ход событий на Гетманщине? Кивком головы отпустив Орлика, Мазепа встал, начал медленно прохаживаться по комнатушке.

Если он сегодня не в состоянии действовать с пользой для себя, оказавшись практически не у дел, значит, должен думать, как изменить ситуацию, чтобы стать активным участником если не теперешних, то завтрашних событий на Украине, а не их пассивным наблюдателем, как сейчас. Это возможно лишь в случае, если в его руках окажется нечто, что заставит короля Карла считаться с ним. До недавнего времени он нужен был королю как хозяин огромных складов, обширного арсенала и предводитель многочисленного, закаленного в боях войска. Именно в одном из этих качеств он нужен шведам и теперь, поскольку какой-либо другой пользы им от него быть не может и не нужно.