Но когда она посмотрела на содержимое - большую коллекцию

амулетов, уложенных в красные фланелевые мещочки, она испытала

странное ощущение. У нее возникло такое чувство, какое, бывало с

ней, когда она с сестрами занималась магией.

– Такие мешочки называются грис-грис, - сообщила Хелена.
–

Пользующиеся вуду оставляют их на пороге дома человека, которому

они хотят навредить.

– А что в них?
– спросила Пайпер.

– Обычно их наполняют различными травами и порошками, иногда -

перьями или кусочками змеиной кожи, а иногда - обрезками ногтей

или отстриженными клочками волос.

Волос... Последнее слово вдруг заставило Прю подпрыгнуть.

Она почувствовала на себе взгляд Пайпер и медленно повернулась,

встретившись с ней глазами.

– Все в порядке?
– Хелена вопросительно посмотрела на обеих.

– Э, да, - ответила Прю.
– Жарковато, знаете ли.

– Да, к сожалению. Мне самой хотелось бы, чтобы поскорее поставили

кондиционеры, но музей существует только год, и пока мы не встанем

на ноги... Когда-нибудь все будет.

– Ничего, нормально, отозвалась Прю.
– Хелена, пожалуйста,

продолжайте.

И сестра Габриэллы продолжала свой рассказ о грис-грис -

новоорлеанском ответвлении вуду. По ее словам, оно сильно

отличалось от гаитянского и африканского направлений. Она

показывала им ящики, где лежали различные фиалы и пакетики с

порошками и травами для совершения заклинаний.

– Некоторые из них можно отыскать почти в любом американском

саду, - сказала она, показывая на высушенные лепестки розы.
–

Другие, как, например, сушеные ящерицы или измельченные косточки,

достать намного сложнее.

Она щелкнула еще одним переключателем.

Загорелся последний экран. Показалась женщина в открытой

соломенной шляпке, стоявшая на выкрашенном в красный цвет

бетонном круге и склонившаяся над основанием шеста.

– Это хаунфорт, - проговорила Хелена.
– Храм вуду, женщина стоит на

жертвенном алтаре, ее приносят в жертву.

– Мне кажется, это ужасно, - сухо сказала Пайпер.

Механическая фигура присела и задрожала, а звуковая дорожка

воспроизвела ее вопли и стоны, перекрываемые боем барабанов и

завываниями.

"Хорошо, что все здесь ненастоящее", - напомнила себе Прю, в

оцепенении глядя на жертвенную сцену. Странно, что экран так ярко

воспроизводит ужас механической женщины, который заполнил,

казалось, всю комнату.

– А почему ее приносят в жертву?
– спросила Пайпер.

– Чтобы удовлетворить лоа, духа, которого вызывают во время

проведения церемонии. Рада лоа - добрый дух, символизирующий

теплоту и, постоянство, а Петро лоа - темный, который является

жестоким и смертельно опасным.

– И женщину приносят в жертву Петро лоа?
– спросила Прю.

Хелена кивнула и продолжала уже тише, словно не хотела, чтобы ее

кто-то услышал.

– Тех, кто используют темную магию Петро лоа, легальные колдуны

избегают.

– Почему?

– Частью потому, что такие встречи очень опасны. Группы,

пользующиеся черной магией, называются секрэ сосьетэ на

каджунском диалекте. Когда поклоняющийся призывает какого-либо

духа Петролоа нанести кому-нибудь вред в их интересах, они должны

поклясться служить ему. Служение ему называется ангаян, и если

дело не завершено, на голову поклоняющегося падет месть.

– Здесь, похоже, имеют дело с чертом, - пробормотала Прю.

Хелена улыбнулась:

– Примерно так.

Прю не могла понять, почему ее все здесь пугает. Должно быть,

магнитофонная лента, вой и стук барабанов создавали неприятное

ощущение.

– А что означает барабанный бой?
– спросила она.

– Барабаны используются в большинстве церемоний вуду, - объяснила

Хелена.
– Те, что прославляют Рада лоа, звучат ритмично, в отличие

от рваного боя поклонников Петро лоа.

Когда Хелена закончила рассказ, звукозапись тоже окончилась.

– Но почему, если темные церемонии проводятся в таком секрете, вы