В 1808 г. в храме Гроба Господня произошел большой пожар, который нанес непоправимый ущерб той части церкви, где находилась часовня — усыпальница Кувуклия. Было ли это случайностью или намеренным поджогом, неизвестно. Расследований никто не проводил. Однако ходило много слухов о том, что пожар случился по вине пьяных греческих монахов, которые пытались тушить его коньяком. Русский путешественник Николай Васильевич Берг, побывавший в Иерусалиме в 50-х годах XIX столетия, сообщал о многочисленных версиях этого события, которые ему довелось услышать от враждующих между собой латинян, греков и армян. Каждая из сторон обвиняла соперников в намеренном поджоге храма с целью захвата в нем контрольных позиций в ходе его реконструкции. [216]

Православным грекам удалось фактически монополизировать восстановительные работы благодаря собранным гигантским суммам как для подкупа турецких чиновников, выдававших разрешения на реконструкцию христианских храмов, так и на само строительство. По разным оценкам, затраты составляли от 3,5 до 4,5 млн. рублей. В 1817 г. правительство Александра I выделило Иерусалимскому патриарху небольшую сумму (25 тыс. рублей) для покрытия оставшихся долгов. [217] Греческая церковь собственными силами отремонтировала купол ротонды, фактически заново была возведена часовня Кувуклия над Святой могилой. Благодаря этому статус греков как хранителей главной христианской святыни должен был бы упрочиться, но в 1811 г. католики добились передачи им права владения на Кувуклию. Только в 1817 г. греки восстановили утраченные позиции, в том числе и с помощью русской дипломатии. С 1829 г. окончательно установился существующий до сих пор порядок совместного владения храмом трех главных христианских общин: православной, католической и армянской.

В результате этой последней перестройки храм окончательно приобрел те странно дисгармоничные черты, которые до сих пор приводят в недоумение искушенных путешественников, знакомых с европейскими образцами высокой религиозной архитектуры. Помимо того что новые постройки уступали по искусности исполнения предыдущим вариантам, греки перегородили внутреннее пространство храма двумя стенами на севере и на юге. Православные амбиции были удовлетворены созданием внутри храма отдельного православного придела, именуемого Кафоликон. Но стройность средневековой конструкции, в которой свет из купола, возведенного крестоносцами, смешивался со светом из купола византийской ротонды, буквально заливая все пространство, была безвозвратно утрачена.

Искаженный перестройкой внешний вид величайшей христианской святыни глубоко разочаровывал многих путешественников в XIX в. Н. В. Берг писал: «Взгляните вверх, окиньте взором стены под куполом и немного ниже: если вы даже не архитектор (который сразу, при входе, озадачен уже варварским разрушением гармонии во всех частях), вы все-таки заметите несимметрическое расположение окон, нишей; присутствие каких-то странных балкончиков с железными решетками, непостижимых отверстий, галерей, чего не видывали и во сне люди, приглашенные царем Константином воздвигнуть базилику над Гробом Господним». [218] К сожалению, этот текст можно с полным основанием включить в любой современный путеводитель по храму Гроба Господня, поскольку в нем очень точно отражено то состояние величайшего из христианских соборов, в которое его привела многовековая борьба между церквами. Кажется, что в самой архитектуре главной святыни христианства запечатлелся внутренний диссонанс, проистекающий от древнего разделения христианской веры на восточную и западную.

С середины XVIII в. влияние католических держав в пределах Османской империи начало ослабевать. Новые гуманистические ценности, привнесенные в жизнь европейских народов эпохой Просвещения, размывали присущий Средневековью религиозный фанатизм. Снизился интерес общества к святым местам, резко уменьшился приток паломников из западноевропейских стран в Святую Землю. Правители, занятые внутриевропейскими распрями, перестали проявлять былое рвение в защите западнохристианской церкви в Палестине. В то же время на ближневосточную арену выступил новый могущественный игрок, превратившийся в серьезнейшего соперника уже начинающей слабеть державы Османов.

Москва, провозгласившая себя духовной наследницей Византии, с давних пор имела связи с восточным христианством. В XVI–XVII вв. патриархи Иерусалима и Антиохии играли важную роль в становлении Русской церкви. Они были частыми гостями московских царей, принимали участие в важных церковных событиях на Руси. Уже упоминавшаяся деятельность Иерусалимского патриарха Досифея, пытавшегося вовлечь петровскую Россию в борьбу за святые места, показала Москве, что между вопросами религиозного свойства и политикой на Востоке имеется тесная связь. Но на этих ранних этапах Россия ограничивалась главным образом финансовой поддержкой родственной Греко-православной церкви на Востоке, предоставляя восточным иерархам возможность пользоваться внушительными пожертвованиями русских прихожан на святые места.

В Екатерининскую эпоху Российская империя, преследовавшая со времен Петра I стратегическую цель утверждения своих позиций на Черном море, начала активно теснить турок на Балканах, в черноморском районе и в Восточном Средиземноморье. В ходе русско-турецкой войны 1768–1774 г. впервые русский флот был переброшен из Кронштадта в Средиземное море с задачей оказать помощь любым антитурецким выступлениям на территории Османской империи. В октябре 1773 г. русские моряки высадились в Бейруте, поддерживая борьбу друзов против османского правления. Друзский предводитель эмир Юсуф Шибаб в порыве благодарности даже пожелал принять российское подданство и предложил Екатерине II установить русский протекторат над Ливаном. Но после заключения мира с Турцией эта просьба была отклонена.

Русские военные победы вынудили Стамбул согласиться на мирный договор, закреплявший за Россией ряд территориальных и политических преимуществ. В Кучук-Кайнарджийском мирном договоре, подписанном в июле 1774 г., Турция обязалась обеспечить «твердую защиту христианскому закону и церквам оного». Одновременно за Россией закреплялось право делать представления турецкому правительству в пользу воздвигнутой в Константинополе русской церкви и служащих в ней. [219] Толкование этих статей могло иметь расширительный характер, то есть впервые в истории перед Россией открывались возможности предъявлять Порте дальнейшие требования по защите своих единоверцев в Османской империи. Особо оговаривалось право всех русских подданных как духовного, так и светского звания на свободное посещение Иерусалима и других святых мест. Кучук-Кайнарджийский договор послужил важной отправной точкой для выдвижения Россией в дальнейшем претензий на особую роль покровителя православных христиан на территории Османской империи.