Поступавшие средства позволили новой администрации остановить упадок и разграбление исторических памятников Иерусалима. Сторрс особенно гордился тем, что в отличие от прежних времен, когда большая часть мусульманских пожертвований на религиозные нужды Иерусалима переводилась в Константинополь, эти средства использовались по прямому назначению. В холодные зимы военных лет сильно пострадал храм «Купол скалы»: редкостной красоты голубые керамические плитки под воздействием холода и ветров падали с его фасада и оказывались на прилавках предприимчивых иерусалимских торговцев.

В первые же годы своего губернаторства Сторрс собрал в Иерусалиме известных армянских мастеров, традиционно славившихся своим искусством керамики, и на базе старых, заброшенных мастерских было восстановлено производство иерусалимской керамики. Она использовалась как для реставрации исторических памятников, так и в качестве сувениров. И сегодня редкий турист не соблазнится затейливым ярко-синим орнаментом иерусалимской керамической посуды, как будто вобравшим в себя несравненную глубокую синеву предзакатного иерусалимского неба.

Англичане занимались не только сохранением иерусалимской старины. Их «культурное наступление», возможно, было продиктовано не только интересами государственной политики, но и чисто человеческой потребностью обеспечить себе привычное цивилизованное существование там, где предстояло жить и работать не один год. Накануне назначения Сторрса в Иерусалим один из его приятелей писал ему, что в этом городе комфортно ощущаешь себя только в ванне и в постели. С завидной энергией первый английский губернатор взялся преодолевать культурную маргинальность Иерусалима.

В Иерусалиме был учрежден ежегодный салон изобразительных искусств, на котором проводились выставки по городскому планированию, по современному прикладному искусству Палестины. Появился публичный читальный зал, где можно было ознакомиться со свежими газетами и журналами на английском, французском, итальянском, арабском, греческом и армянском языках. Сторрс основал и возглавил шахматный клуб, казначеем которого стал еврей, секретарем — христианин-католик, а в организационный комитет вошли мусульмане. Большой любитель музыки, Сторрс создал иерусалимскую музыкальную школу, которую позже передал еврейской общине, так как среди арабов не нашлось желающих ее посещать. Своей культуртрегерской деятельностью он пытался охватить даже русских монахинь, с трудом выживавших в Иерусалиме после утраты всякой помощи из России. Однажды Сторрс явился в русский монастырь на Масличной горе с собственноручно переписанной партитурой хора из оперы «Мейстерзингер» и сам дирижировал исполнением при помощи своего стека. Так он пытался, по его собственному выражению, «приобщить стареньких русских монахинь к красотам этой музыки». [284]

В целом, первые два года британского правления можно назвать «розовым периодом» в истории Иерусалима XX в. Палестинский национализм и сионизм еще только набирали силу, чтобы в следующие десятилетия вступить в ожесточенную схватку за Палестину, за владение Святым городом. На этом раннем этапе английская военная администрация, столкнувшись с зарождавшимся национальным движением палестинских арабов, важную роль в формировании которого играло противостояние сионистским планам, старалась избегать шагов, которые могли бы вызвать враждебность у арабов. Р. Сторрс считал, что в его задачу не входит разбираться в справедливости сионистских претензий на колонизацию Палестины и в правомерности арабского сопротивления еврейскому проникновению. Его администрация должна была обеспечивать порядок и нормальное функционирование всех общественных служб.

Тем не менее, порядки, установленные новыми властями, говорили о том, что их действия согласуются с заложенными в Декларации Бальфура принципами. Делопроизводство во всех государственных органах отныне велось на трех языках — английском, арабском и иврите. Довольно много евреев, превосходивших арабов по уровню образованности и знанию европейских обычаев, становились служащими различных подразделений английской администрации. Арабы, еще помнившие, какими преимуществами по сравнению с евреями они пользовались при турках, видели в этих новых порядках прямую угрозу узурпации их национальных прав.

В Иерусалиме были сохранены муниципальные органы власти во главе с мэром-арабом, но сионисты попытались поставить вопрос о замене его на мэра-еврея и об обеспечении евреям большинства мест в иерусалимском муниципалитете на том основании, что они составляли большинство населения города (в начале XX в. из 70 тыс. иерусалимского населения евреи составляли 45 тыс.). Это требование было отвергнуто английской администрацией, которая в то же время предупредила всех высокопоставленных арабов, что им придется делать выбор между своими должностями и участием в политической деятельности. Одновременно губернатор Сторрс критиковал сионистскую комиссию во главе с Х. Вейцманом, прибывшую в Иерусалим в апреле 1918 г., в связи с тем, что она не сочла нужным сделать какие-либо публичные заявления, которые рассеяли бы «оправданное беспокойство арабского населения Палестины». [285]

Военная администрация, выполнявшая, с одной стороны, указания Лондона о расширении поддержки сионистов, а с другой стороны, вынужденная считаться с местными реалиями, пыталась посредничать в установлении контактов между известными арабскими деятелями и лидерами сионистов. В Иерусалиме военный губернатор организовал в своем кабинете встречу Вейцмана и прибывших с ним членов сионистской комиссии с муфтием и мэром города. Они оба принадлежали к одному из самых влиятельных иерусалимских кланов Хусейни, и расчет англичан, конечно, строился на том, что их контакты с сионистскими лидерами будут способствовать дальнейшему развитию арабо-еврейского диалога. В традициях арабского красноречия муфтий завершил встречу словами Пророка: «Наши права — это ваши права, а ваши обязанности — это наши обязанности». Скольких бы несчастий и ужасов удалось избежать в Палестине, если бы арабы и евреи последовали этой древней мудрости.