— Тять, деколоном отравиться можно?

— Чего это тебе взбрело? Ежели ты выпьешь, то можешь и отравиться, — угрюмо ответил Туинов.

— А дяденьки?

— Дяденьки не отравятся.

— А духами, тять, могут?

— Чего ты заладил? Отвяжись! Что духи, что деколон — одна сатана! — рявкнул Туинов.

Фомин почувствовал: мальчик знает что-то очень важное, что может навести на след банды. Поэтому, когда Вовка вышел, Михаил, наскоро простившись с Туиновым, догнал его на улице. Разговор не получался. Мальчик все время пытался убежать от назойливого собеседника. Тогда Фомин зашел в магазин, купил килограмм конфет и подал изумленному Вовке. Уплетая конфеты, мальчик охотно стал отвечать на вопросы Фомина:

— У Рохальских вчерася свадьба была, да и сегодня они все пьяные.

— Ну и что? Духи они, что ли, пили?

— Ага, а потом духов этих в ведро наливали и стали брызгаться ими. Сами обливались и на лошадей брызгали. Аж на улице пахло.

— А где живут Рохальские? — не веря удаче, спросил Фомин.

— Рядом с нами...

— Карпинская, 18?

— Ага...

Михаил бегом бросился в уголовный розыск. Карпинская, 18! Это же Рохальский Митька, дружок Порошина. От них наверняка ниточка потянется к братьям Сулимановым, к Левке Хусаинову, к Шушаковым... Вот она, банда! Теперь им не уйти от ответа!

В тот же вечер были выявлены все связи Рохальского и Порошина. А ночью у всех одновременно произведен обыск. У Сулимановых под полом нашли более 20 платьев и костюмов, в том числе белое свадебное платье. У Шушаковых и Полубаяринова — десятки ящиков вина, у Порошина в селе Худюкове — духи, одеколон, металлический ящик из-под денег магазина «Тэжэ». Вся банда была арестована. В процессе следствия выявили еще более 30 человек, причастных к преступлениям, совершенным бандой Рохальского.

Осенью 1930 года Фомин был мобилизован в ряды Рабоче-Крестьянской Красной Армии. Служил в Туркестане, где принял активное участие в ликвидации басмаческих банд Ибрагим-бека.

После армии Михаил возвратился в Иркутский уголовный розыск, к старым друзьям. Здесь его ждали, встретили тепло и радостно. Фомин вскоре был назначен старшим оперуполномоченным. Вновь начались тревожные будни, полные изнурительного труда и смертельного риска. Но без всего этого Фомин уже не представлял своей жизни...

В короткий срок им было раскрыто более двадцати крупных преступлений, ликвидировано двенадцать воровских и разбойничьих банд, задержано около шестидесяти опасных преступников. Неизмеримо вырос авторитет Фомина как среди сотрудников уголовного розыска, так и среди населения города.

Как-то летом 1947 года Фомина вызвал к себе начальник Управления милиции полковник Дошлов:

— Сегодня ночью в поселке Хужир совершено разбойное нападение на кассу рыбозавода, — без предисловий начал он, — сторож убит, контора сожжена. На какие-либо следы рассчитывать не приходится: пожар тушили всем поселком, десятки людей побывали там до вас. Работать, Михаил Николаевич, будете вдвоем с товарищем Куличенко. Вылетать немедленно, с аэропортом я договорился, вас переправят...

Через два часа Фомин и Куличенко уже стояли у пепелища. Печные трубы, остатки обгорелых стен да два больших металлических ящика дымились перед ними. Уже в начале расследования возникли важные вопросы: зачем преступники подожгли контору? Почему не взяли деньги (в обгорелых ящиках оказались нетронутыми два миллиона рублей)? Почему убили сторожа?

Как выяснилось, в конторе хранился архив с документами и долговыми расписками рабочих рыбозавода. Многие рабочие брали из кассы в долг различные суммы. Почти все документы сгорели. Это вызвало возникновение первой версии: преступник — один из должников конторы. В пользу этого предположения говорили многие факты.

— Деньги не тронуты — раз, — загибая пальцы, стал перечислять Куличенко, — документы сожжены — два, сторож убит — три. Вероятно, женщина узнала преступника, и он вынужден был убить ее. О деньгах он не знал, да и открыть ящики без специальных инструментов не мог. Он явился в контору с единственной целью уничтожить долговые документы. И это ему удалось.

— Остается выяснить круг рабочих, бравших в кассе деньги в долг, и мы у цели, это ты хочешь сказать? — спросил с сомнением Фомин.

— Именно это! — воскликнул Куличенко, удивленно глядя на Фомина. — Элементарная логика! Что тебя смущает?

— Детали, которые начисто опровергают твою версию, — хмуро ответил Фомин.

— Любопытно, что еще за детали?

— А вот послушай: шкаф с долговыми документами не был взломан, поэтому большинство, документов остались пригодными для чтения, хотя и сильно обгорели. Будь ты, Василий, на месте преступника, что бы ты сделал в первую очередь?

— Нашел бы и уничтожил свою расписку для верности. Потом поджег бы остальное.

— Вот именно! Тем более что замок у шкафа можно было сорвать без особого труда. Далее: самый большой долг имеет главный бухгалтер Зорин. Однако его расписка оказалась на месте, а сам он имеет твердое алиби. Сумма долга остальных рабочих не так велика, чтобы кто-то решился пойти на подобное преступление.

— Значит...

— Значит, преступники хотели ограбить кассу.

— Но на ящиках нет никаких следов взлома!