Приказы, подготовленные Н. Голубятниковым и подписанные им вместе с начальником городской милиции, следуют один за другим. Определены места расстановки милицейских постов; начальникам районных отделов вменяется в обязанность обеспечить высокий уровень сторожевой службы; милиционерам предписывается по мере возможности одеваться единообразно — в военную форму, во время исполнения служебных обязанностей носить красную повязку на левой руке.

На Голубятникова как на секретаря начальника городской милиции возложена постоянная обязанность — совместно с одним из помощников начальника гормилиции проверять положение дел в районных отделах города. Их тогда было семь. Бывая на местах, он часто сам включался в повседневную работу: ему было больше по душе живое, творческое дело. 10 января 1919 года Н. Голубятников назначается начальником отдела милиции 4-го района Казани.

Квартирная кража со взломом на одной из улиц Адмиралтейской слободы. На Рыбном базаре задержаны двое карманных воров. С улицы Армянской угнали лошадь с упряжью. В отдел доставлена спекулянтка солью. На Сенном базаре задержали двух мошенников: продавали медные кольца за золотые. Это все сведения о мелких происшествиях за один только день. А вот факт посерьезней: двое неизвестных произвели в квартире обыск, изъяли 6 тысяч рублей и два отреза...

Николай Голубятников вновь ставит вопрос перед руководством городского отдела милиции о наведении более строгого порядка в выдаче ордеров на производство обыска, в контроле за их использованием. Это он ввел жесткое правило лично ему сдавать все ордера на право обыска и ареста с отметкой о результатах.

С 13 мая 1919 года Н. И. Голубятникову поручено возглавить самый острый в то время, самый тяжелый участок работы — городской уголовный розыск.

Он начал с главного — с дисциплины. Он хорошо улавливал неразрывную, органическую связь между нею и качеством всей работы.

Он учится постоянно сам, как говорится, на ходу постигая секреты профессионального мастерства. Будучи твердо убежденным в том, что сила работников уголовного розыска в глубоком овладении знаниями, заставляет учиться своих подчиненных. Управление милиции города организовало летом 1919 года краткосрочные курсы, уголовному розыску дали разнарядку — 11 человек. Голубятников быстро отрядил для учебы требуемое количество и порекомендовал всем свободным от работы сотрудникам бывать на занятиях вольнослушателями.

С большой радостью он послал в Москву на трехмесячные курсы уголовного розыска трех сотрудников — Федорова, Егорова и Сидорова, хотя с кадрами было нелегко. Знал: вернутся ребята, обогатившись знаниями сыска, станут надежной опорой в работе.

Голубятников хорошо понимал: чем скорее прибудут работники уголовного розыска на место происшествия, тем больше возможностей для быстрейшего раскрытия преступлений. Так родилась идея создания при Казанском уголовном розыске летучего отряда.

«Летучка» — так ее называли — работала, можно сказать, безотказно. Сюда входило два десятка сотрудников, быстрых, решительных. В отделении всегда, днем и ночью, находилась группа из трех-четырех человек — членов «летучки». Поступает сообщение о совершенном преступлении, дежурные сотрудники летучего отряда тут же выезжают на место.

Для членов «летучки» создали необходимый резерв цивильной одежды, предназначенной для переодевания, — костюм, пальто. Голубятников требовал: «Составить на них особый список с точным описанием каждой вещи и строго следить за сохранением их».

Немало крупных преступлений раскрыто Н. Голубятниковым и его товарищами. Поздно вечером 8 февраля 1920 года тревожный телефонный звонок принес весть об очередном вооруженном ограблении: взломан мануфактурный склад, что на углу Сенной и Московской. Прибывшие во главе с Голубятниковым работники уголовного розыску обнаружили, что склад разграблен, вывезено не менее чем на 100 тысяч рублей мануфактуры. Быстрый опрос очевидцев позволил выявить лишь одно обстоятельство: грабителей было четверо, и поехали они на розвальнях в сторону Адмиралтейской слободы. Шли за ними, что называется, по горячим следам. И вот итог: шайка обезврежена, почти все награбленное возвращено. И уже утром 9 февраля Голубятников докладывал: преступление раскрыто.

Широк круг интересов Николая Голубятникова. Молодой, энергичный, он впитывал в себя все, чего лишен был в юности, — высокую культуру, искусство. Любил театр: архивы донесли до наших дней сведения о том, что по инициативе Голубятникова работники милиции поставили несколько самодеятельных спектаклей в своем клубе. Сборы, естественно, шли в фонд всеобуча. Но главное, конечно, работа: порученному делу он отдавал всего себя без остатка.

Немало времени отнимала и депутатская работа: Николаю Илларионовичу было оказано высокое доверие — его избрали в Казанский городской Совет рабочих и красноармейских депутатов.

Сохранились воспоминания тех, кто знал его в те годы. Е. С. Фомина-Нечаева работала машинисткой, когда начальником стал Голубятников.

— Что это за человек? Душевный, простой, отзывчивый. Ко всем сотрудникам относился как товарищ, но требовал... На работе он горел, никогда не считался со временем. Мы ему часто говорили: «Что же это вы чуть не каждый день до утра работаете, вас ведь дома жена ждет, дочка маленькая». А в ответ: «Куда же пойдешь? Много дел, девчата». И опять работает.

На его долю выпали бессонные ночи, облавы и засады, срочные выезды на места преступлений, жаркие схватки с вооруженными бандитами. В одной из таких схваток и погиб Николай Илларионович Голубятников, 22-летний начальник Казанского уголовного розыска. Это случилось вечером 2 марта 1920 года.

День как будто бы завершался спокойно. Особо тяжких преступлений не было. Голубятников перелистывал журнал, куда заносились происшествия, заявления... Семь карманных краж, две кражи со взломом, вон опять в Центральной бане пальто украли, надо разобраться, в чем там дело. Ну а это уже никуда не годится: председатель комитета служащих 2-й советской больницы сообщает, что у одной больной похищена шуба. Что они там смотрят сами! Голубятников подвел итоги.. 21 заявление о преступлениях за день, раскрыто 13... Да, сегодня сработали не очень хорошо.