Долфин оперся локтями на пульт и положил квадратный подбородок на ладони. Не глядя на Диоса, он мрачно проворчал:

– А ведь я подозревал, что будут неприятности. Слишком уж легко все вышло. Вы трудный человек, Уорден. Мне кажется, что людям, которые работали с вами, не раз хотелось совершить сеппуку.

Он кивнул на открытый люк воздушного шлюза.

– Если меня подвергнут допросу, я скажу, что пришел в сознание уже после того, как вы покинули модуль. Когда лазарет подлечит Мику и Дэйвис принесет ее сюда, я закрою люки и освобожу «Трубу» от захватов.

Взглянув на Диоса, он тихо закончил:

– Только сделайте это красиво.

Уорден кивнул. Его единственный глаз замерцал влажной пленкой. Сглотнув пару раз, он коротко ответил:

– Обещаю.

Однако Диос не стал предаваться эмоциям. Возможно, он боялся потерять контроль над чувствами.

– Энгус?
– быстро спросил Уорден.
– Вы со мной?

– Черт бы вас побрал!
– с усмешкой произнес Термопайл.- Я не могу пропустить такого веселья. Мне доводилось охотиться на разную дичь, но за драконом я еще не гонялся.

Он не узнавал себя. Уорден и Морн сплавились в его сознании в единое целое. Исполнив свои обещания, они изменили Энгуса непонятным и радикальным образом. Кроме того, ситуация предполагала весьма интересные возможности.

Пока Диос записывал последнее обращение, адресованное Мин Доннер, Термопайл перешел на борт «Трубы». Радостное ожидание вернуло ему отголоски эйфории. Он больше не чувствовал тревожной тяжести в груди. Чем честнее становился Диос, тем шире становились горизонты Энгуса. Уорден «уговорил» его сделать выбор, к которому он склонялся и сам. «Труба» была хорошим судном, но он вдруг понял, что заслуживал большего.

Перейдя из воздушного шлюза в лифт, он поднялся в коридор, который окружал ядро «Трубы». Ему хотелось пройти на мостик и посмотреть, в каком состоянии находилось судно после атаки амнионов и бегства из сингулярного поля черной дыры. К сожалению, у него не было времени на проверку топливных стержней и систем жизнеобеспечения. Вряд ли Холт Фэснер сидел сейчас и ждал, когда глава полиции прилетит на его станцию и разберется с ним.

Энгус открыл дверь лазарета и вошел внутрь. Мика спала на хирургическом столе - без сознания и под воздействием наркотиков. Трубки тянулись от капельницы к венам на ее руках. На левой стороне живота белела повязка, от которой пахло метболином и тканевой плазмой. Мика хмурилась даже во сне. Она сердилась так долго, что уже не могла расслабиться. Нижняя челюсть вяло отвисла. Легкие стоны, вырывавшиеся вместе с дыханием, намекали на боль, которую не чувствовало ее накаченное лекарствами тело.

Дэйвис сидел в углу помещения и отдыхал, пока кибернетические системы обрабатывали раны Мики. Он лишь уложил ее на стол, закрепил ограничители и включил компьютер, предназначенный для диагностики и лечения. Все остальное сделал лазарет.

Конечно, Дэйвис мог вернуться в командный модуль, но, вероятно, ему не хотелось выслушивать то, о чем говорили друг другу Диос, Юбикве и Энгус. Во всяком случае, вид у него был усталый. Пару часов назад юноша испытал эмоциональный шок, принимая требования Вестабула. Ему пришлось сражаться с сильными врагами. И теперь, несмотря на ускоренный метаболизм, он нуждался в покое. Хотя его поза создавала впечатление, что Дэйвис уединился в лазарете для того, чтобы погоревать о Сиро, Векторе и собственных страхах.

Когда Энгус вошел в лазарет, он поднял голову и нахмурился, узнав отца. Юноша со вздохом произнес:

– Ее лечение не займет много времени.

Он потер ладонями лицо и угрюмо добавил:

– Я думал, вы начнете ругаться друг с другом: сначала перейдете на крик, затем - на угрозы.

Энгус одарил его той же усмешкой, с которой он общался с Уорденом и Долфином.

– Они не дали мне разойтись. Теперь, когда глава продажных копов решил говорить правду и только правду, общаться с ним стало проще. Но я с трудом убедил толстяка отложить наши аресты - хотя бы на несколько минут.

Он присел на край стола и проверил показания приборов.

– Состояние Мики стабильно. Ее нужно перенести в модуль. Ты с этим справишься, или тебе понадобится помощь?

– Я справлюсь.

Дэйвис устало поднялся на ноги, выпрямил спину и предстал перед Энгусом в полный рост.

– Однако я потеряю покой, если не спрошу тебя о том, что вы задумали. Ты, конечно, можешь послать меня к черту, но я волнуюсь за тебя. Или буду волноваться, когда немного отосплюсь.

Он посмотрел в лицо Термопайла.

– Насколько плоха ситуация?

Энгус засмеялся. Насколько плоха? Все зависит от того, с какой стороны на нее посмотреть. Для Диоса она могла стать еще хуже. Коп выбрал для себя нелегкий путь: он решил выполнить свои обещания. Но для других - и особенно для Энгуса…

– Она не плоха, - заверил он сына.
– Пожалуй, самое печальное в ней то…

Термопайл с сарказмом произнес фразу, которую до тошноты повторяли в исправительных школах и колониях для несовершеннолетних преступников: