– Наверное, это захватывающее зрелище. Но я не хотел бы оказаться на вашем месте. Вся моя жизнь прошла за металлическими переборками станций и кораблей. Меня тошнит от открытого пространства.

– Тогда тебе повезло с работой, толстяк, - прохрипел Энгус. Бесконечная пустота вызывала у него удушье.

– Чертовски верно, - весело отозвался капитан Юбикве.
– Я рад, что сижу здесь, а не на корпусе судна.

В случае неудачного поворота событий ему полагалось выпустить из захватов «Трубу» и протаранить излучатель протонной пушки. Очевидно, он пока не задумывался о такой возможности. Сиро не одобрял его веселья. Юмор капитана ослаблял их боевой настрой. Юноша чувствовал, то Юбикве не доверял ему.

– Я хочу, чтобы вы все заткнулись, - с обидой произнес он в микрофон.

Голос подвел его. Унылый лепет маленького мальчика.

– Мне и так есть о чем подумать.

К его удивлению Мика и Юбикве замолчали. Энгус продолжал бубнить свои наставления. Сиро слышал их дюжину раз. Он уже успел свыкнуться с ними. Не обращая внимания на слова Термопайла, он задумался о женщине, которая свела его с ума - причем в буквальном смысле слова. Наверное, он любил ее. Сорас вколола ему мутаген и велела разрушить «Трубу». Затем она погибла, потому что Сиро не выполнил ее приказ. Но он питал к ней глубокое чувство, похожее на преданность.

Ему хотелось оставить о Сорас эпитафию, которую помнили бы долгие годы. Его жизнь принадлежала ей. Он стал причиной ее смерти. Сиро собирался довести их отношения до справедливого конца. Он должен был последовать ее примеру и сделать то, о чем она мечтала.

Лейн Харбингер чувствовала себя ужасно истощенной - довольно тревожное ощущение для женщины, которая привыкла жить на искусственных стимуляторах. Она не знала, что делать. Может быть, опустить голову и закрыть глаза? Заманчивая перспектива. Но тогда бы она пропустила концовку этой истории.

Вместо того чтобы поддаться усталости, Лейн прикурила ник, допила остатки кофе и отошла от пульта к лабораторному буфету, чтобы налить себе новую чашку бодрящего напитка. Странно! Она с трудом сохраняла равновесие. Ее колени отказывались функционировать, а пол уплывал из-под ног. Была ли она когда-нибудь такой утомленной? Хотя бы раз в жизни? Нет, она не помнила.

Еще одна странность. Ей нравилось думать, что она отличалась исключительной памятью. Наверное, вспышка прозрения приостановила нормальную работу мозга. Вспышка прозрения? Или триумфа? Вот почему она чувствовала себя такой дезориентированной. Ничего серьезного. Просто ее глаза перестали фокусироваться, а небольшое головокружение тянуло тело в сторону.

Реальность, которую она знала, подвергалась радикальному изменению. Теперь ей оставалось только лечь и отключиться. Нет, ей требовался гипотоник. Кофеин. Да, черти возьми! Хороший стимулятор. Тогда она справится с этой ситуацией.

После пары глотков горячего кофе - настолько горячего, что язык любого другого человека покрылся бы волдырями - она заметила Хэши, который оживленно дискутировал. Он носился взад и вперед перед шефом Мэндишем, как будто думал, что тот мог понять его объяснения. Господи! Мэндиш служил в подразделении спецназа и, следовательно, был тупоголовым по определению. Какое-то время Лейн слышала только фрагменты обвинений: «ее безответственность», «высокомерие», «мания величия». Ха! Мания величия! Кто бы о ней говорил! Но когда она сосредоточилась, ей удалось уловить почти целую фразу: «…отказалась выделить мне линию связи!» Лейн почувствовала позыв к тошноте. Ее дезориентация стала еще сильнее.

– Я уверен, что директор Доннер имела вескую причину, - мрачно возразил шеф службы безопасности.

Он выдохся не меньше Лейн, но по-прежнему строил из себя крутого парня. Казалось, еще минута, и он выбьет Хэши зубы.

– Конечно, она имеет причину, - кипя от злости, ответил Хэши.
– Она исполняет обязанности главы полиции. И это ей нравится.

Лебуол презрительно фыркнул.

– Она обожает контролировать людей. Теперь вся полиция превратится в филиал спецназа. Забудьте о свободе! Больше никому не позволят дышать и думать без разрешения Ее светлости!

Он сердито затряс костлявыми руками. Лейн изумилась, услышав свой вопрос: - Что случилось, Хэши?

Оказывается, у нее остались силы на эмоции. Лебуол повернулся к ней с такой быстротой, что его очки слетели с носа. Он ловко подхватил их в воздухе и водрузил на место.

– В своей огромной мудрости Мин Доннер не позволила мне связаться с Койной, - рявкнул он.

Ах, дорогой! Это действительно проблема. Для чего же мы работали, если нам не разрешают известить Совет о результатах?

– Зачем вы перевираете ее слова?- возразил шеф Мэндиш.

О преданности подчиненных Мин Доннер ходили легенды. Но то была бездумная и безмозглая преданность.

– Она не отказала вам в линии связи. Мин просто предупредила, что вы получите канал чуть позже, когда она найдет это нужным.

– Ваше замечание не изменяет сути.

Хэши кипел от раздражения, как мензурка с гремучей смесью.

– Все наши усилия окажутся напрасными. Койна не получит доказательств. Я сейчас лопну от досады! Уорден годами создавал эту уникальную ситуацию. И вот теперь его труды пойдут насмарку.