— Странный ты какой-то, Дима. Вот ты говоришь, за свои поступки отвечать нужно. Что же ты за свой поступок не отвечаешь? Когда Максим коровник этот закрывал, это его поступок был, он и будет за него отвечать. А ты в сторонке стоял и смотрел молча — это твой поступок. И дурацкий, Дима, поступок. Потому что дурак ты, круглый притом. Наташа офигенная девочка, была бы я парнем, я бы в нее вцепилась всем, чем только можно, и никуда бы больше не отпускала. Не верится мне никак во все то, что вы тут напридумывали про нее. Не верю, и все тут. А даже если и правда, так тем более!

— Что тем более? — равнодушно обронил Дима.

— Тогда тем более офигенная! Столько времени нас за нос водить! А как она нас катала? У меня от ее езды душа в пяточки уходила каждый раз, до сих пор отойти не могу! И сколько раз она нам помогала? Как с водой догадалась?

— Как с водой догадалась?

— Мне очень понравилось, как она тогда сказала: «Если мы не знаем, как организаторы взвешивали воду, это еще не значит, что они ее не взвешивали».

— Слушай, ну ты же тоже руки приложила! Вещи выносила, — чуть оживился Дима.

— Мне как-то фиолетово, если честно. Мне с ней детей не рожать. А вот тебе… Одна реальная девчонка ему встретилась, так и ту в коровнике запер. Нет, ну нормальный, разве?

Некоторое время в салоне слышался только монотонный гул. Дима, с одной стороны, был согласен с Аней, и именно об этом он и говорил Максиму — Наташа не заслуживала такого обращения. С другой же стороны…

— Это обман, понимаешь? Она обманула нас, но в первую очередь меня. Мне сложно объяснить, в чем тут дело. Но обман, тем более, если осознанный, а хуже того злонамеренный, — это такая вещь, которую просто так не прощают. Если с этого все начинается, что будет дальше? Дальше хуже только будет. Поэтому нужно, чтобы уже сейчас вообще не было никакого «дальше». И не будет.

— Странный ты какой-то, — повторилась Аня. — Ты же сам говорил, что это всего лишь игра.

— Обман есть обман, — отозвался с переднего сиденья Максим, — где бы он ни был, хоть в Африке, хоть на Северном полюсе. Аня, ты думаешь, я не переживаю о том, что она там одна сейчас заперта со своей машиной… — водитель такси неодобрительно посмотрел на Максима. Несмотря на то, что о пленнице в коровнике толковали уже минут пятнадцать, таксист только сейчас уловил смысл. Поймав его суровый взгляд, Максим успокоил водителя:

— Не волнуйтесь вы, это игра такая.

— Хорошенькие у вас игры, — заметил тот осуждающим тоном.

Максим вернулся к прерванному рассуждению:

— Но я тебе, Аня, так скажу. Нас за идиотов держали все это время, может, кому-то и нравится быть идиотом — а мне нет. Кроме всего прочего, есть, в конце концов, и чувство собственного достоинства. И это мое чувство, достоинства то есть, сейчас полностью удовлетворено. А что до Наташи… «Отморозки» буквально за нами, так что скоро за ней приедут. Может быть, уже приехали. Ничего с ней не сделается.

Максим помолчал немного, затем известил команду о принятом решении:

— На брифинге после игры я собираюсь всем все рассказать.

Он повернулся назад — посмотреть на реакцию Димы.

— Разве в этом есть необходимость? — вяло возразил тот.

— Ну, разумеется! Если «Отморы» останутся без наказания, в следующий раз они вставят «жучок» тебе в телефон, подсунут слабительное нашему водителю, подошлют проститутку к организатору, чтобы она его соблазнила и сценарий стащила… — Максим запнулся: последнее предположение слишком уж перекликалось с тем, что реально произошло на этой игре с Димой.

— Делай, как считаешь нужным, мне все равно, — отмахнулся Дима, опять погружаясь в сумрак своих мучительных сомнений.

— Ну вот и чудненько, — подвел итог Максим.

Договорившись с таксистом, чтобы он их подождал, вчетвером отправились обследовать прилегающую к стадиону территорию. Кроме «Максимусов» вокруг не было ни души.

Дима отошел в сторону и вызвал еще одно такси. Максим, видевший это, сразу догадался зачем — хочет вызволить затворницу.

Ребята медлили, топтались перед стадионом на небольшой, залитой цементом площадке. Настроения доигрывать не было ни у кого… Дима сел на землю.

— Я побуду здесь.

— Встань с бетона, зад отморозишь. Пятнадцать градусов на улице, — строгим тоном старшего сказал Максим.

Олег с Аней без особой охоты отправились обходить стадион: код огромных размеров, такой небось не пропустишь…

Максим оставался возле Димы. Ему-то, Максиму, казалось, что другу требовалось лишь одно — просто забыть ее, как будто бы ее никогда и не существовало. Но для этого необходимо время.

— Дим, да не морочь себе голову! Что ты паришься, ну?

Дима поднял глаза, в упор посмотрел на Максима.