Истинно говорю! Направляя свой разум к заботам, я поднялся на край обрыва, перед которым звучал вечный рев. Внизу, в чудовищной бездне, раскинулось могучее море как бы угасающего огня; горячая красная грязь клокотала в глубинах под моими ногами.

Дальний край странного моря был укрыт от меня, тусклые и зловещие облака парили над ним, скрывая от меня расстояние. Снизу багряные облака, чернея, растворялись в ночи. Поглядев в обе стороны, я увидел черные утесы, возвышающиеся над морем тягучего пламени. Над красным морем высились черные мысы, и там, где огонь лизал сушу, вверх взметались языки зеленого пламени.

Я стоял над морем огня, бушевавшего словно бы внутри невысокого и невероятно огромного вулкана. Однако, скорее всего, мне удалось увидеть внутреннее пламя земли; чудесно было стоять одному над вечным морем, пышущим далеким жаром и серой… наконец, задыхаясь, я отступил от края утеса.

Итак, я нашел предел Темной Земли, так и не увидев Малую Пирамиду. Отчаяние с новой силой овладело мной. Мне уже казалось, что я действительно заблудился во тьме, не зная, где нахожусь… далеко ли Малый Редут, или, пройдя полмира пешком, я попал неизвестно куда. И когда отчаяние овладело моей душой, лишая всякой надежды, внезапная мысль заставила сердце забиться. Находясь на большой высоте, я мог окинуть взглядом весь край и найти Малую Пирамиду, — быть может, прячущуюся где-нибудь в долине; если только она действительно расположена в этой стране. Отвернувшись от края утесов, я принялся вглядываться в ночь, царящую над Краем, но во всей ней не было света Малой Пирамиды.

Вдруг я понял, что вижу нечто похожее. Прямо передо мной на фоне дальнего зарева угадывалась треугольная тень. Я просто не мог увидеть Малое Убежище с любого другого места.

Не могу и сказать, что чувствовал я тогда. Сердце мое исполнилось благодарности, я был готов прыгать от счастья и надежды, а одолевавшее тело волнение более не допускало молчания, и я разразился дурацкими криками. Впрочем, скоро и мудрость и тишина вернулись ко мне.

Нетрудно понять, что все мое предельное отчаяние буквально преобразилось в огромную радость и великую надежду… я уже предвкушал скорую встречу. Однако надежда была чрезмерной, а ожидание напрасным. Ничто не сулило им быстрого удовлетворения, ведь я только угадал контуры Пирамиды.

Потом я сообразил, что Меньший Редут стоит на горе посреди Темной Земли, потому что только так мог он показаться мне столь высоким. И я побежал, чтобы поскорей достичь Пирамиды.

Но уже через несколько минут я споткнулся, едва не сломав себе шею. Ошеломленный падением, я долго лежал, не имея силы подняться, и только тихо стонал, так что всякая тварь, способная лишить меня жизни, легко сделала бы это, оказавшись там в это время.

Наконец я сумел сесть и обхватил голову руками, потом боль оставила меня, и я снова поднялся на ноги. Но теперь я шел вперед с большей осторожностью и с неотступной тревогой в сердце; ведь Пирамида не испускала и лучика света. Разве могла она в таком случае оказаться Меньшим Убежищем? Страх уже твердил мне, что Зло могло воздвигнуть себе Дом во мраке, а потом очаровать мое зрение. Тем не менее, очертания Пирамиды ясно проступали на фоне дальнего зарева, и я почти не сомневался в том, что действительно нашел Малое Убежище.

Первый порыв словно лишил меня разума, заставив побежать наугад, вы ведь помните, сколь долгим и трудным оказался мой поиск. Подумав, я решил позвать Наани разумом, послав в ночь Слово Власти, а после сообщить ей, что я уже рядом, однако осторожность требовала, чтобы я сначала выяснил, что именно означает эта тьма. Словом, я начал углубляться во мрак, сперва с осторожностью, потом ретиво и с трепетом сердечным, ожившим после весьма болезненного падения.

К оконечности кратера Великого Вулкана я поднимался примерно тринадцать часов, а на спуск с горы потратил лишь десять, я спешил, но сказывалась вызванная недавней оплошностью неуверенность.

К концу десятого часа я обнаружил, что спустился к самой равнине, и более не вижу Убежища, оставшегося для меня в высях ночных. Впрочем, мне было заметно, что между мной и далеким заревом располагалось нечто объемистое — та гора, на которой стояла Пирамида.

Потом я шел четыре часа по равнине мимо редких огненных жерл, тускло рдевших во мраке и несколько разгонявших его.

После этого четырехчасового перехода далекое зарево погасло, потому что основание горы скрыло его от моих глаз. Но хотя я находился уже совсем возле Редута, прошел еще час, прежде чем я добрался до него. И за те пять часов, пока я шел по равнине от Великого Вулкана, трижды ночь приносила ко мне отголоски далекого топота, а однажды рев гиганта, превратившийся в странный и жуткий вопль.

Наконец снова начался подъем на гору. Предельное волнение владело моим сердцем; я был готов крикнуть, призывая к себе Наани, как будто бы она могла услышать меня и ответить. Впрочем, пока я шел вверх, настроение это улетучилось, уступив место осторожности и холодному страху; дух мой уже ощущал нечто такое, чего не замечало сердце. Я поднялся почти до вершины горы, на что ушло три часа.

И сразу же увидел темную Пирамиду, очертания которой растворялись в мрачном безмолвии. Страх мой сделался предельным: ибо духу моему неведомыми мне путями вдруг стало известно, что в огромном и темном сооружении нет ни единого человека, что внутри засели чудовищные и ужасные твари, способные погубить мою душу. Я осторожно спустился с горы и крадучись удалился во тьму.