Собрание сочинений. Том 3
вернуться

Шаламов Варлам Тихонович
Шрифт:

ПОХОРОНЫ

Под Новый год я выбрал дом,Чтоб умереть без слез.И дверь, оклеенную льдом,Приотворил мороз.И в дом ворвался белый парИ пробежал к стене,Улегся где-то возле нарИ лижет ноги мне.Лохматый пудель, адский дух,Он изменяет цвет;Он бел, как лебединый пух,Как новогодний дед.В подсвечнике из кирпича,У ночи на краю,В углу оплывшая свечаКачала тень мою.И всем казалось — я живой,Я буду есть и пить,Я так качаю головой,Что собираюсь жить.Сказали утром наконец,Промерзший хлеб деля:Быть может, — он такой мертвец,Что не возьмет земля!Вбивают в камни аммонал,Могилу рыть пора.И содрогается запалБикфордова шнура.И без одежды, без белья,Костлявый и нагой,Ложусь в могилу эту я,Поскольку нет другой.Не горсть земли, а горсть камнейЛетит в мое лицо.Больных ночей, тревожных днейСмыкается кольцо.

* * *

Здесь первым искренним стихомЯ разжигал костер,И пепел от людей тайкомВ ладонях я растер.Но, отогревшись, я не могПрипомнить этих жарких строк.И если снова тяжелаРука колючих вьюг,И если мертвый холод злаОпять стоит вокруг,Я снова — в новую пургу —Костер стихами разожгу.

* * *

К так называемой победе,Назло медведю и лисе,Проеду на велосипедеВдоль по обочинам шоссе.И вот земли-стенографисткиРассказ на глине и песке:Ее предсмертная записка,Забытая невдалеке,Зарытая в дорожных ямах,В геологических шурфах.Все, что не высказалось прямо,Закоченело на губах…Но кто прочтет иероглифы,Какой придет Шамполион,Чтоб разгадать глухие мифы, —Услышать человечий стон.

ГОРА

В сияющем известняке,В граните черно-буром,Гора спускается к реке,Зажав подснежники в руке,Навстречу людям хмурым.Остановившись над ключом,Как и во время оно,Она не грезит нипочемНи силикатным кирпичом,Ни железобетоном.

* * *

Он сменит без людей, без книг,Одной природе веря,Свой человеческий языкНа междометья зверя.Руками выроет ночлегВ хрустящих листьях шалыхТот одичалый человек,Интеллигент бывалый.И выступающим ребромНатягивая кожу,Различья меж добром и зломОпределить не может.Но вдруг, умывшись на зареВодою ключевою,Поднимет очи он гореИ, точно волк, завоет…

ЕЩЕ ИЮЛЬ

Ты лжешь, что, запрокинув голову,Я синий воздух жадно пью, —Небес расплавленное оловоВ июле в глотку льют мою,Чтобы себя не выдал голосом,Чтоб удивляться перестал,Чтобы похожи были волосыНа этот льющийся металл.

* * *

Возможно ль этот тайный спорМеня с самим собоюПростому сердцу вперекор —Назвать моей судьбою?Возможно ль подчиниться мнеКакой-то тяжкой силе,Чтобы не изнутри — извнеПришла и воскресила?Или спасенье только естьВ мечтаниях бродяги,В оберегаемых, как честь,Клочках моей бумаги.

ИЮЛЬ [21]

Все соловьи осоловелиИ не рокочут ввечеру,Они уж целых две неделиВ плетеной нежатся постелиНа охлаждающем ветру.Колючим колосом усатымТрясет раскормленный ячмень,И день малиной ноздреватой,Черносмородинным агатомСиниц заманивает в тень.Здесь сущий рай для птиц бездомных,Для залетевших далеко,Им от прохлады полутемнойВ кустах, достаточно укромных,Бывает на сердце легко.И я шепчу стихи синицам,Губами тихо шевеля,И я разыгрываю в лицах,В зверях, растениях и птицах,Что сочинила мне земля.Она к моей спине прижаласьИ мне готова передатьВсе, что в душе у ней осталось,Всю нерастраченную малость —Всю неземную благодать.Жарой коробятся страницы,Тетрадка валится из рук,И в поле душно, как в больнице,И на своих вязальных спицахПлетет ловушку мне паук.И мотыльки щекочут щеку,Перебивая мой рассказ,И на ветру скрипит осока,И ястреба кружат высоко,Меня не упуская с глаз.

21

Написано в 1954 году в поселке Туркмен Калининской области. Напечатано впервые в первом цикле моих стихов, первой моей стихотворной публикации.

ГРОЗА [22]

Смешались облака и волны,И мира вывернут испод,По трещинам зубчатых молнийРазламывается небосвод.По желтой глиняной корчагеГуляют грома кулаки,Вода спускается в овраги,Держась руками за пеньки.Но, в сто плетей дубася телоПятнистой, как змея, реки,Гроза так бережно-умелоЦветов расправит лепестки.Все то, что было твердой почвой,Вдруг уплывает из-под ног,И все земное так непрочно,И нет путей и нет дорог.Пока прохожий куст лиловыйНе сунет руку сквозь забор,И за плечо не остановит,И не завяжет разговор.И вот я — дома, у калитки,И все несчастья далеки,Когда я, вымокший до нитки,Несу за пазухой стихи.Гнездо стихов грозой разбито,И желторотые птенцыПищат, познав крушенье быта,Его начала и концы.

22

Написано в 1954 году в поселке Туркмен. Входит в «Колымские тетради». Лучшая строфа — вторая. «Гроза» входила в цикл «Стихи о Севере» — напечатанные в журнале «Знамя».

ТАЙГА [23]

Тайга молчальница от векаИ рада быть глухонемой,Она не любит человекаИ не зовет его домой.Ей благозвучней вопли сычьи,Чем нарушающее сонКрикливое косноязычьеВсех человеческих племен.Но если голосом ребенкаПопросят помощи у ней,Она тотчас бежит вдогонкуИ будет матери нежней.Она заманит чудесами,Грозы покажет фейерверкИ птиц над черными лесами,Шутя, подбрасывает вверх.Раскрашенные безделушкиЦветов качает на лугу.У ней и камни — погремушки…Алмазы брошены в снегу.А гам, смещая все масштабы,Со здравым смыслом не в ладу,Смущает взрослым душу, дабыПотом не жечь ее в аду.И в этих знаках, в этих жестахВоинствующей немотыЯ вижу истинное местоМоей ребяческой мечты.Тайга смещает все масштабыИ наши путает пути,Хотя воистину могла быСердечно к взрослым подойти.И тот, кто, в сущности, не молод,Кто, безусловно, не юнец,Тот видит лишь гранит и холод,Что достигает дна сердец.И в снеговом однообразьеГора проходит за горой.Уж лучше б вымазала грязью,Землей испачкала сырой.А здесь лишь камень известковыйИ снег небесной чистоты,И мы горды такой обновой,Таким подобием мечты.

23

Написано в 1949 году на ключе Ду-сканья. Входит в «Колымские тетради». Впервые опубликовано журналом «Знамя» в самом первом моем стихотворном цикле. Стихотворение чуть многословно, как почти все с ключа Дуска-нья, но содержит в себе полную «модель», как теперь говорят, моих художественных принципов. Для публикации журнал «Знамя» привлекла новизна решения темы