В ночь на девятнадцатое мая французские войска наконец заняли свои позиции, и, что случалось довольно редко, позиции вполне выгодные. Так что девятнадцатого можно было начинать сражение.

Франсиско де Мело командовал многочисленным войском, а потому не сомневался в победе; он выставил вперед пехотинцев, поделенных на терции, а в качестве прикрытия поставил на оба фланга кавалерию.

В центре его армии находились отряды пехоты — копейщики и мушкетеры, всего восемнадцать тысяч испанцев, фламандцев и немцев, усиленных итальянцами под командованием Фонтена. В центре пехоту прикрывали восемнадцать пушек, на правом фланге — Изенбург и сам Мело с тремя тысячами всадников — эльзасцами и хорватами, а на левом — Альбукерке с пятью тысячами всадников — фламандцами и испанцами.

Грозные, испытанные в боях воины, прекрасно вооруженные. Вдобавок Мело ожидал подкрепления: на следующий день обещал прибыть Бек с семью тысячами кавалеристов.

У французов было всего двенадцать пушек, а солдат в три раза меньше! Несмотря на тревогу, охватившую его войска, Энгиен быстро заснул — прямо на земле, среди своих солдат. Во вторник, девятнадцатого мая, в три часа утра герцога разбудил лазутчик, прибывший из расположения испанских войск. В потертом фламандском костюме, небольшого роста, небритый и необычайно угрюмый, с виду он вполне подходил на роль предателя. Сидя в окружении генералов, герцог выслушал донесение тайного агента.

— Монсеньор, Мело ожидает подкрепления. Бек должен прибыть не ранее семи часов. Как только он прибудет, они начнут наступление — внезапно, вопреки правилам. Тысяча всадников уже в седле и направляется в лесок, что справа от вас. — И лазутчик показал пальцем в сторону, куда двигались испанцы. — Задача всадников — напасть на ваш лагерь с тыла и посеять страх прежде, чем вы введете в бой все ваши роты. Затем Альбукерке со своей кавалерией атакует вас и раскидает остатки вашей армии.

Офицеры, поеживаясь, слушали рассказ о своем неминуемом поражении.

Ни с кем не советуясь, Энгиен немедленно принял решение и начал отдавать приказы:

— Гассион, возьмите отряд пикардийских кавалеристов, скачите в лес и уничтожьте испанцев, пока они не заняли оборону. Потом я присоединюсь к вам, и мы вместе уничтожим кавалерию Альбукерке.

Вы, Сиро, позаботьтесь, чтобы резервные части были наготове.

Господин де Лопиталь, постройте ваши войска в боевом порядке.

Лаферте, атакуйте на левом фланге, но не дайте загнать себя в ловушку. Ваша задача — сдержать натиск врага. Не пытайтесь фанфаронить, испанцев гораздо больше, чем нас, а потому никакого бессмысленного героизма!

Господа, наш единственный шанс — это распылить их армию и раздавить ее по частям до прибытия Бека.

Лопиталь, седой военачальник, негласно назначенный Мазарини советником принца, выступил вперед.

— Монсеньор, — сурово начал он, — у нас приказ защищать и еще раз защищать Рокруа, но ни в коем случае не атаковать. Я против ночного наступления. Мы превысим полномочия, данные нам монсеньором кардиналом Мазарини.

Ответ герцога прозвучал сухо и непререкаемо:

— Оставайтесь на месте, если вам угодно. Я буду командовать вместо вас.

Лопиталь воспринял решение молодого принца как оскорбление, и на миг воцарилась мертвая тишина. Ее нарушил Жан де Гассион. Скрестив на груди руки, он мужественно задал вопрос, не дававший покоя никому:

— Монсеньор, что станет с нами, если мы проиграем сражение?

— Меня этот вопрос не волнует, ибо я погибну раньше, — ответил Энгиен, надевая шляпу с пышным белым султаном. — Исполняйте приказ!

— Еще одно слово, монсеньор, — потупив взор, проговорил шпион, — вчера кто-то предупредил испанцев, что группа французских соглядатаев заперта на старой мельнице. Кажется, их всего трое и все в штатском. Быть может, это важно.

Энгиен остановился:

— Трое? Проклятье! Это, конечно, болван Фронсак, позволивший заманить себя в ловушку! Пизани! Прежде чем начнется сражение, отправляйтесь на мельницу и привезите их целыми и невредимыми. Вы слышите: целыми и невредимыми, иначе Мазарини мне никогда не простит…

Но Пизани уже как ветром сдуло.

А Гассион со своим отрядом скакал по направлению к леску.

Французы застали испанцев спящими и менее чем за час порубили всех. Затем, стремительно соединившись с Энгиеном, они во весь опор помчались на позиции Альбукерке, готового ко всему, только не к атаке в такой ранний час! Черт возьми! Игра ведется не по правилам! Еще нет четырех, а это он должен захватить французов врасплох!

Завязалось настоящее сражение, и мы расскажем о нем, но немного позже. А пока последуем за Пизани, Бауэром и несколькими кавалеристами, устремившимися на выручку к нашим друзьям.

Галопом они доскакали до мельницы. Ночной сумрак еще цеплялся за кусты, но первые проблески зари и побледневшая луна позволили отряду Пизани без труда отыскать дорогу. На подступах к мельнице они разглядели окруживших ее испанцев. Испанцев, как отметил Пизани, было не менее двух десятков, но они были пешими, в то время как все десять французов сидели на конях. А Бауэр и один стоил десятерых. Следовательно, силы равны. Впрочем, баварец уже приготовился достойно встретить неприятеля, и его многострельная аркебуза заняла боевую позицию у него на плече.