Она назвала его «безнадежным». Так оно и было. Безнадежно влюбленный в нее. Ему страшно хотелось выразить ей все свои чувства, сказать, как сильно он любит ее. И что когда он прибивал очередной гвоздь в своем доме, когда поднимал рейку, он все время представлял себе, как они там будут жить вместе, будут смеяться в нем, любить друг друга, растить детей. Он стал подумывать о том, чтобы купить ей обручальное кольцо и сделать ей официальное предложение. Кольцо должно быть обязательно с бриллиантами, даже если ему для этого придется заложить все свои серебряные и золотые призовые бляхи.

Он подъехал к сараю и остановился.

– Подожди меня здесь, – сказал он ей. Он зашел внутрь сарая и вскоре появился с парой пледов, которые завез туда заранее.

Она указала рукой на них и спросила:

– Что это?

Он быстро поцеловал ее и ответил:

– Экипировка для звездочетничания.

– Похожа на пледы.

– Великолепные дедуктивные способности.

– Зачем они нам?

– Тебе еще не приходилось заниматься любовью в кузове пикапа?

– Нет.

– Понятно. Но я же говорил тебе, что это дело будет еще и образовательным.

«И это оказалось правдой», – подумала Кейт, когда Нид стал медленно снимать с нее одежду, целуя ее обнажающееся тело. Любовь под широким пологом звездного неба вызвала чувство раскрепощения и какого-то особенного восхищения. Вокруг жужжали букашки, ночь наполняли свежие запахи полей. Все это обостряло восприятие, и прикосновения его усов и щек, успевших покрыться за день небольшой щетинкой, доставляли ей особое наслаждение.

Когда они оба остались без одежды, она сказала:

– Я никогда не чувствовала себя такой голой. Это странно, правда?

– Нет. Здесь нет стен, нет защиты. Мы открыты для мира, но ведь это очень хорошо, не так ли?

Он провел круг своим языком вокруг ее пупка, что вызвало у нее целый поток сладостных ощущений и заставило мышцы живота сократиться.

– Я чувствую себя совсем открытой, открытой и уязвимой.

– Не беспокойся, я защищу тебя, – сказал он, усмехаясь. – От всего, кроме себя.

– Ты уверен?

– В чем уверен?

– В том, что попробуешь защищать меня.

– Черт возьми, конечно. Можешь ставить на меня последний доллар. И без всяких «попробую». Любому, кому захочется что-нибудь вытворить в отношении тебя, придется прежде иметь дело со мной.

Он лизнул ее сосок, затем подул на него.

Она с шумом втянула воздух.

– Тебе это нравится?

– Мне кажется, что я сливаюсь с природой.

– Это хорошо или плохо?

– Конечно, хорошо. Конечно, хорошо!

Ни один участок ее тела не был забыт им – его ртом, его языком, его пальцами. Он медленно, протяжно, щемяще приятно любил ее, пока она не взмолилась и не стала умолять его войти в нее и закончить ее сладостную муку. Но он медлил, целуя, гладя, лаская своими загрубевшими руками, мягкими губами, влажным языком.

Когда он нежно вошел в нее, он обхватил руками её лицо и прошептал:

– О, Кейти, я действительно люблю тебя.

От счастья ее сердце чуть не выпрыгнуло из груди, и ее сразу же охватили спазмы наслаждения, в которых забилось ее тело. Казалось, что эти волны потекли от нее к нему и дальше в небо, к самим звездам.

Потом он лег рядом с ней, крепко прижимая ее к себе.

– Это правда, ты ведь веришь мне? – сказал он.

– Что правда?

– Что я люблю тебя. Всем телом и всей душой. Так бы и лежал с тобой всю жизнь.

Она засмеялась.

– Именно так? Голым в кузове пикапа? Что бы сказали люди? Представляю, какие слова нашлись бы у плотников, когда они пришли бы завтра на работу и обнаружили нас здесь. А Билли Боб? Он ведь очень впечатлительный юноша. А Ида…

– К черту, Кейт. Ты не хочешь меня понять. Я ведь стараюсь сказать кое-что важное.

– Извини. – Она поцеловала его в щеку, положила голову ему на плечо и стала гладить его грудь.

Вокруг них царила ночь. Ее звуки усилились. Она почувствовала, как его тело начало напрягаться.

– Ну? – спросил он.

– Что ну?

– Черт возьми, я обнажил всю свою душу, а ты не хочешь сказать мне ничего в ответ. Ты хоть немного любишь меня?

К горлу у нее подкатил комок.

– Да, Нид, я люблю тебя. Больше, чем ты можешь вообразить.

Она почувствовала, как он расслабился.

– Ну, тогда все в порядке, – сказал он и еще сильнее прижал ее к себе. – А то ты так напугала меня. Ты знаешь, я совсем не боюсь ничего и никого ни на двух, ни на четырех ногах. Но ты захватила мою душу, и ты можешь пугать меня.