В область большой политики А. А. Хвостов вступил во время Первой мировой войны, в период так называемого министерского государства. Он был назначен министром юстиции и генерал-прокурором 6 июля 1915 года. Сам Хвостов так рассказывал об этом: «Я жил в деревне, когда получил из Вильно от возвращавшегося из Ставки И. Л. Горемыкина телеграмму с просьбой приехать в Петербург. Из телеграммы я понял, что меня желают экстренно привлечь в ряды, так сказать, действующей армии, и, думая, что Горемыкин хочет это сделать исключительно по своей инициативе, поехал в Петербург с определенной целью отказаться. По приезде я видел Горемыкина, предложившего мне, как единственному, по его словам, кандидату государя, пост министра юстиции. Считая себя обязанным исполнить высочайшую волю, я хотя и доложил государю, что болен, но сказал, что опасности в том, что через две недели принужден буду выбыть из строя — нет, и государю угодно было меня назначить министром юстиции. Чем была вызвана отставка моего предместника — я не знаю. Почему государь остановился на мне — думаю, что по представлению И. Л. Горемыкина, с которым я знаком еще со времен ревизии Сенатором Шамшиным Самарской и Саратовской губерний».

Во время войны, как отмечали современники, все правительственные перемещения все более и более приобретали «характер какой-то безумной министерской чехарды». Люди, приличные, дельные и честные удерживались на высоких постах недолго, а их места, как правило, занимали лица бездарные, беспринципные, а то и вовсе зловещие. В. Д. Набоков писал по этому поводу: «Чувствовалось дыхание безумия и смерти… Царь с самого начала войны и до катастрофы, постигшей его в первые дни марта 1917 года, абсолютно не отдавал себе отчета в роковом значении развертывающихся событий. Те, кто пережил в Петербурге зимы 1915–1916 годов, хорошо помнят, как с каждым днем нарастало сознание какой-то неизбежной катастрофы».

В такой обстановке назначение А. А. Хвостова министром юстиции с полным основанием можно отнести к наиболее удачным. После И. Г. Щегловитова, серьезно дискредитировавшего органы юстиции, во главе судебных и прокурорских учреждений встал человек, хотя и примыкавший к правому крылу и убежденный монархист, но в то же время уважительно относящийся к закону, честный, в меру скромный и принципиальный. В отличие от своего предшественника, он внимательно «присматривался и прислушивался» к подчиненным, чтил судебную независимость, не препятствовал проведению выборов членов суда, не делал незаконных перемещений судебных и прокурорских чинов.

Товарищ министра юстиции А. Демьянов писал о нем: «А. А. Хвостов — типичный бюрократ, но тоже из честных. Школу бюрократическую он прошел блестящую. Как умный и честный человек, он хорошо понимал, что юстиция на щегловитовском лакейском режиме держаться не может; то есть авторитет ее должен падать, не говоря уже о том, что и само дело юстиции не могло идти нормальным путем».

А. А. Хвостов сразу же предпринял попытки «почистить ведомство». Он начал приглашать в министерство порядочных людей, на преданность которых вполне мог бы рассчитывать. Он пробыл на посту министра юстиции и генерал-прокурора всего один год. Безусловно, он не сделал многого из того, на что был способен. И все же успел разрешить целый ряд проблем и устранить некоторые серьезные перегибы и разрушения, произведенные его предшественником. Одно из таких дел — рассмотрение вопроса о допущении в адвокатуру так называемых инородцев.

Деятельность А. А. Хвостова приходилась на военное время, отсюда многие циркуляры и распоряжения министра, его законопроекты касались именно этих обстоятельств. Война не обошла стороной и судебных работников. Многие из тех, кто покинул местности, занятые неприятелем, остались не у дел. Чтобы хоть как-то облегчить их положение, Хвостов внес в Совет Министров проект закона «о командировании эвакуированных должностных лиц судебного ведомства для усиления канцелярий Правительствующего сената и Министерства юстиции и установления военного и морского ведомств, в качестве юрисконсультов при заключении договоров по подрядам и поставках для нужд обороны».

При обсуждении в Совете Министров наиболее важных государственных вопросов А. А. Хвостов часто занимал принципиальную и твердую позицию. При этом он не отличался многословием и обычно не вступал в длительные дискуссии, а высказывал свое мнение ясно и достаточно кратко. В трудных случаях, когда нужно было встать на ту или иную точку зрения, откровенно признавался в своих сомнениях.

1916 год по праву можно назвать юбилейным. В этот год отмечалось 50-летие Петроградского и Московского судебных установлений, мировых судов и присяжной адвокатуры. Торжества начались 17 апреля в Петрограде. Здание суда в день 50-летия введения Судебных уставов в столице приняло торжественный вид. Всюду были разостланы ковры и ковровые дорожки, отремонтированы некоторые помещения, приведена в порядок и отреставрирована мебель. В два часа дня в суд прибыли А. А. Хвостов, член Государственного совета Н. Н. Шрейбер, Сенатор А. Ф. Кони и другие высшие чины государственных и судебных органов.

Через неделю, 23 апреля, 50-летний юбилей отмечали и Московские судебные установления. После молебствия, в Кремле, в Екатерининском зале, в присутствии А. А. Хвостова и многочисленных высоких гостей состоялось торжественное заседание. В нем приняли участие прокуроры, судьи, ученые-юристы, Сенаторы, представители общественности и духовенства. Присутствовали, в частности, Сенатор Карпович, товарищи министра юстиции Степанов и Чаплин, прокурор Московской судебной палаты Чебышев, старший председатель этой палаты Линк, директор межевого института Герман, директор Московского архива, профессор Цветаев, епископ можайский Дмитрий и многие другие.

17 мая 1916 года свой полувековой юбилей отмечали Московские и Петроградские мировые судебные учреждения. В Москве, в Чудовом монастыре, была отслужена панихида по творцу Судебных уставов императору Александру II. После молебствия, в Московской городской думе состоялось торжественное заседание. Его открыл председатель съезда мировых судей В. Н. Кадышев. Выступивший на заседании московский городской голова М. В. Челноков с особой теплотой отозвался о ветеранах судебного ведомства, старейшим из которых был секретарь мирового съезда А. Т. Савельев, прослуживший в этой должности 50 лет. После заседания состоялось чествование ветерана. А. Т. Савельеву был поднесен написанный маслом его портрет, который, с разрешения съезда мировых судей, поместили в зале заседаний уголовного отделения.