Но только прибавил шагу.

16.30

Дверь открыл Губерман. Теперь он глядел настороженно и не так приветливо, как накануне. Олег подумал, что Якова Семеновича можно понять — назначенное для внесения выкупа время подходило к концу, а он по-прежнему пребывает в неопределенности.

— Ну, что скажете, молодые люди?

— Вы позволите войти? — вежливо спросил Самопалов. — Или мы будем через порог разговаривать?

— Проходите.

В комнате расселись в кресла. Губерман угрюмо смотрел на свои руки. Они слегка подрагивали.

Олегу стало жаль этого человека. Какова бы ни была его вина, горю отца не сочувствовать невозможно.

— Яков Семенович… — Самопалов старался говорить помягче. — Завтра мы будем проводить операцию по освобождению вашего сына.

Коммерсант встрепенулся. Своими темными выразительными еврейскими глазами уставился на оперативника.

— Вы что, его уже нашли?

— Да, нашли. Он находится в Грозном, в руках бандитов, имеющих связи с Москвой.

— Это опасно?

— Да. Очень. Именно поэтому мы пришли к вам. Хочу поговорить с вами прямо, как мужчина с мужчиной. Если вы внесете выкуп, у вашего сына шансов остаться в живых не так много. Если мы начнем операцию по вызволению его, ситуация тоже может сложиться неведомо как — надеюсь, вы это понимаете. То есть гарантий мы не можем вам дать никаких. В одном хочу уверить вас: в Грозном сейчас находится опытнейший наш работник. Он сделает все от него зависящее, чтобы освободить Леонида и вывезти его из Чечни. И риск для него ничуть не меньше, чем грозит опасность для вашего сына. А может быть, еще и больше. Вот, собственно, основное, ради чего мы пришли.

— Позвольте заметить, — добавил до сих пор молчавший стажер Поспелов. — Мы с вами в прошлый раз несколько разошлись во мнениях. Так вот, на проведение операции нам выделен лимит до ста тысяч долларов. То есть не нам, конечно, а на то, чтобы расплатиться с людьми, которые там будут помогать нашему товарищу освобождать вашего сына. Так-то вот!

Губерман ничего не ответил, опять перевел взгляд на Самопалова. Тот продолжил:

— Теперь оговорим детали завтрашней операции. Сегодня вымогатели должны вам звонить?

— Да. Во сколько — я не знаю. Они уже сказали просто быть на телефоне.

— Понятно. Чтобы они ничего не заподозрили, соглашайтесь на их условия не сразу. Сбивайте цену, просите об отсрочке, требуйте каких-то гарантий того, что с сыном ничего не произойдет… Короче, торгуйтесь. Они станут давить, грозить. Только тогда можете сломаться. И то не окончательно. Ну, скажем, ответьте бандитам, что вы набрали только восемьсот пятьдесят тысяч долларов. Если, мол, мало, режьте нас с сыном, колесуйте, а больше не имею… В общем, ориентируйтесь, как пойдет разговор. Они должны вам поверить. Они обязательно должны приехать к вам за деньгами завтра в полдень. Иначе все полетит к чертям собачьим.

— Понял. Что дальше?

— Дальше сделаем так. Бандиты сами назначили время встречи — полдень завтра. Если вдруг они попытаются перенести его, вы ни в коем случае не должны на это поддаться. Перенос времени даже на полчаса в ту или иную сторону — провал всей операции.

— Да-да, я понимаю, — закивал Губерман. — Но если они будут уже настаивать?

— Говорите что хотите: что в половине двенадцатого вам принесут какую-то часть суммы, что уже в час вам нужно подписывать какой-нибудь крупный контракт и в случае вашей неявки вы вообще разоритесь… Короче, я в ваших делах ни бельмеса не смыслю. Но вы должны придумать такие аргументы, чтобы наши «клиенты» время получения выкупа не перенесли.

Губерман помолчал, ничего не отвечая. Потом задумчиво кивнул:

— Ну, хорошо, хорошо, я уже придумаю что-нибудь.

— Вот и ладненько. Ну, а все остальное мы с вами сейчас обсудим. Самое главное — до нашего сигнала ни в коем случае не отдавайте им деньги. Тяните время, как только можно…

Выйдя на улицу, оперативники какое-то время шли молча. Каждый думал о своем. Вернее, оба думали о предстоящем деле, но каждый по-своему.

— Знаешь, Сергей, — задумчиво произнес Самопалов, — я в последнее время частенько начал задумываться вот о чем. Живет этот Губерман… Наши ребята- «экономисты», к слову, уже накопали на него кое-что… Крутится этот самый Губерман, хапает, ловчит, махинирует… Денег у него, как Саня говорит, куры, подлые, не клюют. А нам с тобой другой раз до получки на хлеб не хватает. У него, правда, тоже иной раз не хватает, но только разве что на «Чинзано» с икрой. Так кому же живется лучше на Руси? Понятно, ему. И в то же время мы с тобой знаем, что ни у тебя, ни у меня машину не угонят — кому он нужен, мой допотопный «Москвич»? И сына у меня не похитят, потому что вымогать у меня нечего. И киллера не станут нанимать, чтобы со мной разделаться…

— Это как сказать, — не согласился Поспелов. — Если бандиту какому хвост ущучишь…

— Нашему брату за поимку кого бы то ни было мстят редко. Судье или следователю, администрации «зоны» — куда чаще. Любой из бандюг изначально знает, что рано или поздно может попасться. Поэтому, когда это случается, он морально к такой перемене в своей судьбе готов. На нас они обычно не обижаются. И мстят исключительно редко — знают, что это себе дороже обойдется… Вот и думаю я: а дают ли деньги и в самом деле ту силу, власть и независимость, ту безопасность, о которых мы думаем, когда говорим о богатстве?