– Чего не употребляем?
– удивились мужики.

Тут уж и я удивился. Не верю я, что можно до такой степени закодироваться, чтоб даже названия ее, родимой заразы, не помнить!

– Водки,- говорю,- давно не пьете? Ну, и пива там всякого, бормотухи, бренди-тренди…

Они смотрели на меня так, будто я спросил их, давно ли они перестали заниматься инцестом вкупе с каннибализмом и подпольным изготовлением фальшивого аспирина. Я всерьез испугался.

– Мужики,- сказал я,- вы без обид, ладно? Я ж просто так спросил! Че сразу звереть-то на глазах?!

– Понимал бы ты… - пробормотал один мужик.

– Да я б и рад понять!
– воскликнул я, истово прижимая руку к груди.- Да только не местный я! Вот ей-богу!

– Не местный? А по-русски так лихо трындеть тебя где учили?
– с подозрением спросил другой мужик.

– Да искони-то я русский,- продолжая прижимать руку к груди, заговорил я.- Только по стечению жизненных обстоятельств пришлось мне несколько лет провести в глухой загранице. А потом эти же самые обстоятельства меня снова на родину историческую выкинули - прямо в чем мать родила!

– Ясно,- сказал мужик.- А мы поначалу смекнули было, что ты из перебежчиков.

– Из кого?

– Вопросы потом,- веско бросил мужик.- Давай знакомиться.

Он привстал и протянул мне руку над костром:

– Боря.

Я тоже привстал и пожал его руку:

– Степан.

Затем подключился третий персонаж нашей сценки:

– Леня.

– Степан.

За знакомство мы выпили еще по стакану трижды очищенной воды. Тут на меня накатил голод.

– Ребята,- жалобно спросил я,- а похавать у вас ничего не найдется?

Леня вздохнул, порылся в своем рюкзаке. Достал шуршащий пакет, протянул мне:

– Держи.

– Что это?
– Я открыл пакет и увидел его содержимое, напоминающее цветной стиральный порошок.

– Сухой паек. Это - картофельное пюре. Но его разводить водой надо, а воду мы экономим. Поэтому ешь всухую. Ешь, ешь, она хоть и на вкус дерьмо, но по калориям - будь здоров!

Себе Леня и Боря достали по такому же пакету, по пластиковой ложке (ложка досталась и мне) и стали споро, но без видимого удовольствия наворачивать этот комбикорм. Я с минуту покривился, а потом голод победил.

– Ничего,- сказал я, жуя пыль с привкусом картошки,- жрать можно.

После того как мы таким образом заправились, само собой, пришло время для разговоров.

– Мужики,- сказал я, покончив с картофельной пылью.- Вы только не думайте, что я дебил там какой или шпион… Вы только скажите мне честно: это Россия?

Леня и Боря хмыкнули:

– А то. Конечно, Россия. Не узнаешь, что ли?

– Не узнаю,- честно ответил я.- Я когда уезжал в Африку, здесь еще были и леса приличные, и речки… И водку пили…

Ребята как-то бледно поглядели на меня.

– Куда ты уезжал? В Африку?

– Да.

– А теперь вернулся?

– Ну да. Так получилось… Мужики, да растолкуйте мне, что вообще в стране творится, я ж отвык!

– Он из Африки… - многозначительно протянул Леня.

– Ну и хрен с ним!
– огрызнулся Боря.- Мы, что ли, с Африкой воюем?

Я икнул:

– Россия воюет с Африкой?!

Боря отмахнулся:

– Нет, не вся Россия. И не со всей целиком Африкой, говорю ж тебе. Там же стран - как чешуи на минтае! Россия воюет с НРРВ. Точнее будет сказать, часть России воюет с НРРВ, а оставшаяся часть России протестует против войны и вообще старается укрепить с НРРВ прочные товарищеские взаимовыгодные отношения…

– А что это такое - НРРВ?
– спросил я, цепенея.

– Независимая Религиозная Республика Вибути,- пояснил мне Леня и метко плюнул в костер. Его плевок красиво засверкал в пламени костра.

У меня начало шкалить давление. Когда я вслед за Государственной Девственницей перемещаться навострился, я Вибути монархическим государством оставлял! При чем здесь тогда республика?!

– Мужики,- спросил я, боясь услышать ответ,- а какой сейчас год?

Ну прямо осенило меня, да? Проблеск ума во мгле абстинентного синдрома!

– А ты что, не знаешь?
– удивились они.

– Не знаю,- ответил я, глядя на них убойно честными глазами.

– Ну, ты вправду странный какой-то… Две тысячи тридцать пятый год на дворе, Степан.

Я молчал до тех пор, пока Леня и Боря не выказали первых признаков беспокойства, то есть примерно полчаса. После чего Леня налил мне стакан воды, и я выпил его залпом, не закусывая.

Они выжидательно посмотрели на меня.

– Ну?
– спросил Леня.

– Ну?
– подзадорил Борис.