Души не возмутит затворницы невинной,

Как сладко вам иметь всегда перед собой

Сей образ, вызвавший у вас обет святой!

Как сладко пожирать его весь день глазами,

Подогревая им души прекрасной пламя,

В нем пищу находить возвышенным мечтам,

Всегда кадить ему вздыханий фимиам,

И видеть пред собой вам предстоящей въяве

Небесную красу в ее бессмертной славе,

Вас побудившую во имя чистых уз

С земною прелестью презреть навек союз!

А ты, что некогда был властелином мира

И мудрой школою, чьи кисть, резец и лира,

Вновь обретенные во праве вековом,

Полночных варваров исправили разгром;

Сокровищ сказочных источник лучезарный,

Великий Рим, о, как тебе мы благодарны

За то, что, получив из рук твоих закал,

Сей знаменитый муж впрямь римлянином стал;

За то, что кисть его, охвачена гореньем,

Всю Францию своим украсила твореньем

И в благородный век, в усладу всем очам,

Явила живопись, неведомую нам, —

Столь долговечное искусство легкой фрески,

В которой быстроту и норов слишком резкий

Высокомерного и пылкого мазка

Умеет укрощать лишь мощная рука!

Ее сестры куда сговорчивее норов:

Она художнику без долгих разговоров

Вся подчиняется, его спокойно ждет,

И с ней тяжелодум не ведает забот.

Колеблющемуся она дает возможность

Всечасно проявлять большую осторожность

И править полотно свое за пядью пядь,

Чрез некоторый срок придя к нему опять.

Для нерешительных художников бесспорно

Такая медленность в работе благотворна,

И что им в двадцать раз не удается, то

Удастся в тридцать раз доделать или в сто.

144

Но фреска требует, горя от нетерпенья,

Чтоб мастер никогда не упускал мгновенья,

Которое она дала его руке,

И всё искусство здесь — в стремительном мазке.

Ошибку каждую за грех считая тяжкий,

Она ничтожнейшей не признает поблажки;

При ней поправок нет: малейшее пятно

Должно быть сразу же на грунт нанесено.

Да, фреска требует от кисти сочетанья

Таланта высшего и высшего познанья,

Поддерживаемых уверенной рукой,

Способной справиться с помехою любой,

С любою перед ней поставленной задачей,

Рукою — спутницей фантазии горячей

И воплощающей почти что на лету

Без колебания прекрасную мечту.

Вот это именно и доставляет фреске

Победу над сестрой, соперницею в блеске,

И побуждает всех ценителей конклав

Предпочитать ее столь мужественный нрав.

К ней кисти лучшие влекутся беспрестанно

И Микеланджело, Карраччи и Романо,

Миньяры славные столетья своего,

Во фреске видели искусства торжество.

Здесь предстает она в изысканном наряде,

Пленяющею нас уже при первом взгляде;

Никто не видывал здесь прелести такой,

И незнакомка всех сразила красотой.

Прекрасным мастерством и чувством вдохновенным

Не только знатокам понравилась отменным,

Она очаровать сумела даже двор;

Любого зрителя приковывая взор,

В придворном щеголе, в невежде равнодушном

Вниманье пробудив к своим красам воздушным,

Она смущенный взгляд не раз к себе влекла

И в них известный вкус к искусству развила.

Но более всего поднять ее значенье

Монарха нашего способно посещенье.

Сей славный государь, чей разум так высок,

Всего прекрасного любитель и знаток.

145

Не путая добро с его личиной ложной,

Он судит правильно и хвалит осторожно.

Людовик, наш король, великий, ясный ум,

Который слов своих не тратит наобум,

Пленясь ее красой и грацией прелестной,

Дал в двух словах о ней свой отзыв крайне лестный,

А всем известно, как он может в двух словах

Прославить что-нибудь или повергнуть в прах.

Кольбер, чей вкус так схож со вкусом властелина,

Был также восхищен прекрасною картиной.

Сей мощный гений, столь настойчивый в труде,

Благоразумие являющий везде,

Которому монарх заслуг в вознагражденье,

Торговли и искусств дал направлять теченье,