Грамотный специалист начнет с исследования, какие именно у аддикта проблемы: психические, соматические, психосоматические или попросту… нечем структурировать время. То есть нечем себя занять. И если он окажется «в теме», то постепенно выявит разрушительные убеждения и депрессогенные[20] схемы, вокруг которых, собственно, и выстроена жизнь пациента. И предупредит о бесперспективности полумер. К этим предупреждениям стоит прислушаться.

Психологам прекрасно известен тот «опасный поворот», после которого жизненный путь становится путем аддикции. Все психологически зависимые личности начинают с того, что однажды узнают об окружающем мире крайне неприятную вещь: мир не идеален. И даже привилегированное положение, хорошая материальная база и полный комплект любящей родни не спасают от чувства одиночества и от внутреннего дискомфорта.

Потенциальный аддикт не умеет активно сопротивляться негативным ощущениям — то есть менять условия, в которых эти ощущения возникают. Он предпочитает уходить в себя и пассивно пережидать, пока что-нибудь изменится — авось, к лучшему. Беспомощность, в свою очередь, провоцирует депрессию и заставляет человека прибегать к помощи аддиктивного агента. Сложности с адаптацией в изменчивом, непредсказуемом и совершенно равнодушном мире заставляют нас спешно придумывать способ, как бы себе, любимому, помочь — безотлагательно и наверняка. Ну, и конечно же, ничего умного и оригинального в голову как-то не приходит. Буквально ничего. И пока воображение пускает радужные пузыри, тело уже приходит в себя со стопкой горячительного в одной руке, высококалорийной закуской — в другой, и с сигаретой в зубах. Да, вредно. Да, банально. Да, бесперспективно. Но зато как приятно!

Стыд в роли наказания и в роли индульгенции

Жизнь психологически зависимой личности безнадежно исковеркана погоней за удовольствием и… стыдом. Аддикта стыдят все: семья и общественность, ближние и дальние, везунки и лузеры. Он хуже всех, включая откровенных неудачников — тех самых, о которых со вздохом говорят: «Твой хотя бы не пьет (не нюхает, не колется)». Поэтому надо быть готовым к тому, что психологически зависимые систематически беспардонно лгут себе и окружающим. Вернее, не беспардонно (то есть буквально «без пардону», не прося прощения и не испытывая стыда), а, наоборот, стыдливо. И, возможно, без всякой охоты. Просто потому, что еще детьми познали ложь как средство психологической защиты.

Человек, осознавший собственную «дефектность», входит в состояние, которое Роланд Поттер-Эфрон назвал спиралью стыда, включающей употребление алкоголя или веществ, изменяющих настроение:

1) первичное осознание дефекта;

2) чувство стыда;

3) желание избежать стыда;

4) алкоголь/наркотики для избежания;

5) первичные последствия алкоголизма/наркомании: «смущающие инциденты»;

6) дискомфорт от потери контроля;

7) осознание больших дефектов;

8) усиливающийся стыд;

9) усиливающаяся потребность его избежать;

10) толерантность к спиртному/наркотикам растет, привыкание усиливается;

11) более серьезные последствия: серьезные инциденты;

12) позор полной потери контроля;

13) осознание еще больших дефектов –

и далее в том же духе.

В эту спираль можно войти на любом витке судьбы. А дальше она вас поведет или, вернее, потащит, словно цунами.

В норме при встрече с чувством стыда личность не поддается панике, а осознает: это состояние временное. Зрелая индивидуальность может использовать свой стыд, чтобы продвинуться к мастерству, к автономии, к силе и уверенности.

Но если это чувство слишком мощное, если индивид чрезмерно уязвим перед стыдом из-за ранних детских переживаний, он прибегнет к защите. Авторы статей и психологи-клиницисты выделяют по крайней мере шесть видов такой защиты: отрицание, уход, перфекционизм, высокомерие, бесстыдство и ярость.

Суть отрицания — самообман. Его крайняя степень — вытеснение, полное отсутствие осознания произошедшего. Но обычно человек прибегает к минимизации. Например, алкоголик может признать, что пьет слишком много, одновременно отказываясь понимать, как это вредит ему и его семье.

«Звание» алкоголика становится первым, что думает он о себе, и первым, что думают о нем другие. Все прочие аспекты его идентичности[21] — его социальные роли рассматриваются как вторичные.

К тому же в состоянии опьянения психологически зависимый индивид ведет себя особым образом. Настолько особым, что впоследствии с трудом понимает, как такое вообще могло произойти. Он вынужден расширить рамки Я-концепции, чтобы «втиснуть» в них возможность поведения, демонстрируемого в пьяном виде. Или напрочь отрицать, что он действительно проделывал все эти ужасные вещи.

Психологи знают: отрицание — не простой процесс. Пациент может полностью отрицать свои проблемы сегодня, целиком принимать их завтра, частично отрицать — послезавтра. То он переполнен стыдом, то практически забывает о своих безобразных выходках. Атаковать ли эту защиту, психолог должен решить в соответствии с характером конкретной личности. Если прием отрицания или минимизации проблем — начало срыва, погружающего пациента в очередной запой, защиту необходимо разрушить немедленно. Но если это маневр, позволяющий выскользнуть из тисков стыда и придти в себя для дальнейшего выздоровления, лучше оставить индивиду право на отрицание.