Шрифт:
— Степ, а Степ! Поди проведай лошадей, — сказал Гришуха.
Белобрысый Степка Казаков замотал взъерошенной головой.
— Ишь, хитрый! — плаксиво ответил он. — Так я тебя и послушал!
— Я сбегаю, Гришуха! — бодро вскочил младший из ребят — Ванюшка Ракитин, коренастый, широкоплечий мальчуган с круглым лицом и румяными щеками.
— Ты уж! — покровительственно молвил Гришуха. — Ладно, сиди, сам схожу.
Он заткнул топор за опояску и скрылся в темноте. Оставшиеся плотнее прижались друг к другу. Степка от усердия бросил в костер охапку сучьев и приглушил пламя.
— Эй вы там! — послышался зычный голос Гришухи. — Чего балуетесь?
— Дуй! Дуй! Дуй! — зашептали ребята.
Костер снова запылал, и ребята откинулись от огня.
Подогнав лошадей поближе, Гришуха вернулся. Егорка Марков тронул его за плечо.
— Слышь, Гришуха, дай-ка топор — я ветрячок вытесывать буду.
— Не сидится тебе без дела! — Гришуха подал топор.
Сухощавый, высокий Егорка ловко заработал топором, раскалывая на планки привезенный с собой чурбак.
Егорка Марков славился среди соседских ребят изобретательностью. У него немало было игрушек своей работы: птиц, хлопающих крыльями, дергунчиков, разноголосых свиристелок. Летом Егорка устанавливал на огороде необычайные чучела, которые вертели головой, махали руками и отгоняли воробьев от грядок с огурцами и горохом.
Егорка кончил ветрячок, повертел в руках, отложил в сторону. Ребят одолела дремота. Они поплотнее натянули армячишки, привалились друг к другу…
Вдруг из оврага донесся пронзительный разбойный свист.
Робкий Степка вскочил и рванулся прочь.
— Стой, дурашка! Куда бежишь? В темноте как раз и схватят! А сюда небось не сунутся… Видал, каков у меня топор?
Прошло минут пять — никто не появлялся. Ребята начали успокаиваться.
— Он пугал, — догадался Гришка. — Только с нас взять нечего.
— А лошади! — вскрикнул Ванюшка.
Гришка вскочил и бросился к коням. Скоро он вернулся, тяжело дыша.
— Все тут… Ух, напугался!
Он подбросил дров в костер. Ребята боялись уснуть, завязался разговор.
— Слышь, ребята! — шептал Степка, делая страшные глаза и прикрывая рот рукой. — Намедни воры забрались к купцу Федосейкину, что на Варварке торг ведет. Спит, значит, Федосейкин в горнице и слышит — стукнуло. Ему и помстилось [35] — кошка. Он: «Брысь, проклятая!» — а в темноте кто-то как закричит: «Мя-а-а-у-у!» — да таким, братцы, голосом, что у него аж волосы дыбом встали.
35
Помстилось — показалось.
— Да ну тебя, Степка! — перебил Егорка Марков. — И без того тошно…
— Не хошь, не надо, — равнодушно согласился Степка, но не утерпел и завел другой страшный рассказ.
Гришуха нечаянно взглянул в темноту и оледенел от ужаса: из-за ближнего пригорка тянулось что-то черное, косматое…
— У-у-у!! — взвыл парень не своим голосом.
Ребята прижались к нему, бледные, неподвижные.
— Смотрите, смотрите!..
Черное, страшное придвигалось ближе, подвывая по-щенячьи.
— А где Ванюшка? — вспомнил Егорка.
Ванюшки в самом деле не было. Он незаметно отполз от костра, вывернул полушубок и напугал товарищей.
Гришуха больно оттаскал озорника за волосы:
— Вот тебе! Вот тебе! Не пугай вдругорядь! [36]
— Ребятки, я какое дело слыхал, — снова зашептал болтливый Степка. — Сухареву башню знаете?
— Как не знать!
— Там ребят собрали со всей Москвы и обучают грамоте… Порют, говорят!
— Эка невидаль! — откликнулся Ванюшка. — Когда грамоте учат, завсегда порют.
36
Вдругорядь — в другой раз.
— Самый главный у них заправила — прозванье ему Брюс… Колдун и чернокнижник. Он черту душу продал… Моя тетка сама видела — лопни глаза! — как он летал ночью на дальнозоркой трубе…
— На чем? — переспросил Гришуха.
— На дальнозоркой трубе… Такая труба: через нее всё-превсё по самый край света видно.
— Брешешь, Степка! — возмутился Гришуха.
Но Ванюшка возразил:
— Мой батька сам такую у немца [37] видел.
— Коли так, ври дальше!
37
Немцами на Руси в старину называли всех иностранцев.
— Вылетел это он, братцы, на дальнозоркой трубе — и прямо на месяц…
— Это зачем же? — удивились слушатели.
— Пес его знает! Может, с покойниками разговаривать.
— Ох, ни в жизнь я в школу не пойду! — решил Степка, бледнея от страха. — Там всякому чернокнижью обучат и душу сгубят.
— Нет, я бы пошел! — мечтательно сказал Егорка. — Ей-бо, пошел бы. Насчет чернокнижья ты зря говоришь. Чернокнижному волшебству колдуны по тайности обучают. А в школе Псалтырь да Евангелие велят читать, цифирь показывают!