Людвик де Шепер сконфузился:

— Ваше высочество! Токарным искусством занимаются многие владетельные особы для своего удовольствия… Вас же оно, полагаю, может научить… терпению.

Алексей сердито нахмурился. Лицо его вдруг стало похожим на лицо разгневанного Петра.

— Довольно рассуждать, господин де Шепер! Батюшка приказал мне учиться, так изволь меня учить!

— Вам надо фартук, ваше высочество: вы запачкаете наряд…

Мастер недолго думая снял фартук с Егора, который ростом был чуть повыше Алексея, и надел его поверх кафтана царевича. Алексей с брезгливым видом подошел к станку.

Урок начался.

Прошло два месяца. Царевич регулярно брал уроки у де Шепера. Он уже выполнял разные нехитрые работы на токарном станке, но ему не хватало терпения и настойчивости. Иной раз работа подходила к концу, но царевичу наскучивало напряженное внимание. Он переставал следить за резцом, пускал его наудачу…

Ж-жиг! Резец отлетал с треском, на вещи получалась глубокая царапина с рваными краями.

— Не хочу больше работать! — капризно кричал царевич, топая ногой. — Дурацкое занятие! Едем домой, Кондратьич!

— Едем, Алешенька, едем! — отзывался обрадованный Вяземский.

Царевич сбрасывал фартук, выходил из мастерской. Де Шепер провожал его почтительными поклонами, пряча под усами насмешливую улыбку.

Возвратившись в мастерскую, француз принимал вид деловой и строгий и кивком головы указывал Егору на испорченную вещь:

— Жорж! Поправь работу, доведи дело до конца!

Егор подбирал нужные резцы, присматривался, начинал исправлять ошибки царевича. Через несколько часов работы из его рук выходила изящная вещичка.

— Изрядно! — говорил француз. — Положи на ту полку, где хранятся изделия его высочества.

Когда Алексей являлся на следующий раз, француз никогда не упускал случая показать царевичу его «достижения».

— Ваше высочество оказывает себя мастером тонким и изящным! — восклицал он, изгибаясь в поклонах. — Последняя вещь вашего высочества заслуживает удивления!

— Помнится, я не вполне ее закончил, — немного краснея, говорил царевич.

— О, сущие пустяки! Несколько ударов резца, незначительная отделка подмастерья… Сие не стоит упоминания!

И вещь входила в число работ Алексея.

Людвик де Шепер письменно доносил царю:

«Его высочество государь царевич многократно в доме моем был и зело уже изрядно точить изволит, и, кажется, что он великую охоту к сему имеет».

Напрасно приукрашивал де Шепер успехи Алексея и его «охоту» к токарному искусству. Через несколько месяцев посещения царевича Алексея сделались реже и наконец прекратились. Егор Марков был этому очень рад.

Однажды Егор забыл в мастерской учебник и вернулся после того, как де Шепер отпустил его в школу. Дверь была отворена. Марков вошел тихо и увидел, что мастер Людвик, разложив на столе какую-то большую книгу, внимательно ее разглядывает.

Егор заинтересовался. Что это за книга, которой он никогда не видел у мастера? Он на цыпочках подошел поближе, стал за спиной де Шепера и замер от восторга: он увидел изображения диковинных токарных станков.

— Вот так станочки!.. — чуть слышно прошептал Егор.

Этот восхищенный шепот донесся до ушей француза, и тот мгновенно обернулся. Его лицо побагровело от гнева:

— Как ты смел подсматривать?! — закричал он, быстро захлопнув книгу.

— Я совсем не подсматриваю… Я за «Арифметикой»! — возразил Егор.

— Бери и уходи, — приказал мастер.

Но Егор уже осмелел:

— Какая это книга?

— Много будешь знать! — рявкнул де Шепер и, взяв Егора за плечо, вытолкал из мастерской.

Егор отправился в Навигацкую школу обескураженный. Даже во время занятий чудесная книга не выходила у него из головы.

«Боится мастер Людвик, — думал Егор, — ежели я ту книгу пойму, больше его знать буду… А им, иноземным людям, в том выгоды нет. Ведь им сейчас и почет, и уважение, и первые места. Хоть бы сказал, как книга называется… Пойду к Леонтию Филипповичу, спрошу».

Но и Магницкий не мог разрешить недоумения Егора. Правда, в школе нашлось руководство по токарному делу. Учитель показал его Маркову:

— Эта?

Егор жадно бросился к книге, перелистал ее.

— Нет, — со вздохом сказал он. — Та размером больше, и нарисовано не в пример явственнее.