— Нет — возразил Тим, но затем кивнул. — Да. Ты права.

— Мне жаль, что я так сказала.

— Я не хочу, чтобы меня заклали, как животное. Если можно прочесть написанное, то можно разгадать ответ. Христос обладает могуществом разгадать его, Божественная Мудрость — Христос. Они гомологизированы из гипостаза Ветхого Завета в Новый. — Однако, видела я, он уже сдался. Он не мог тронуть меня с места, и он понял это. — Почему нет, Эйнджел? Почему ты не поедешь?

— Потому что я не хочу умереть там, в пустыне Мертвого моря.

— Хорошо. Я поеду один.

— Кто-то должен пережить все это.

Тим кивнул.

— Я бы хотел, чтобы пережила ты, Эйнджел. Так что оставайся здесь. Я прошу прощения за…

— Ты меня прости.

Он печально улыбнулся.

— Ты могла бы покататься на верблюде.

— Они воняют. Во всяком случае, я так слышала.

— Если я найду энохи, то получу доступ к Божественной Мудрости. После того как она отсутствовала в нашем мире более двух тысяч лет. Так говорится в Летописях саддукеев — мудрость, которой мы некогда обладали, открыта для нас. Только представь, что это будет означать!

К нам подошел официант и спросил, готовы ли мы сделать заказ. Я сказала, что готова. Тим недоуменно огляделся, словно только понял, где находится. От этого его замешательства мое сердце сжалось. Но я уже приняла решение. Моя жизнь, какая она была, значила для меня слишком многое. И больше всего я боялась увлечься этим человеком: это стоило жизни Кирстен, равно как и, некоторым образом, моему мужу. Я хотела оставить все это позади. И я уже начала, я больше не оглядывалась назад.

Грустно, без всякого воодушевления, Тим сказал официанту, что ему принести. Теперь он, казалось, позабыл обо мне, словно я растворилась в окружающем. Я обратилась к своему собственному меню и нашла там то, что хотела. Я хотела непосредственного, непреложного, реального, осязаемого: оно находилось в этом мире, и его можно было потрогать и схватить. Оно было связано с моим домом и моей работой, и оно было связано с окончательным изгнанием идей из моей головы, идей о других идеях, их бесконечного регресса, их бесконечной нисходящей спирали.

Блюда, когда официант их принес, оказались превосходными. И Тим, и я ели с удовольствием. Мои покупатели были правы.

— Сердишься на меня? — спросила я, когда мы закончили.

— Нет. Счастлив, потому что ты переживешь это. И ты останешься такой, какая ты есть. — Он уверенно указал на меня. — Но если я найду то, что ищу, я изменюсь. Я больше не буду таким, какой есть. Я прочел все летописи — в них нет ответа. Летописи указывают на ответ, они указывают на местоположение ответа, но самого ответа в них нет. Он в уэде. Я иду на риск, но он стоит того. И я жажду пойти на риск, потому что могу найти энохи, а я знаю, что это стоит того.

Внезапно, в озарении, я сказала:

— Не было никаких явлений.

— Верно.

— И ты не возвращался к доктору Гаррет.

— Верно. — Он не казался ни раскаивающимся, ни смущенным.

— Ты сказал это, чтобы убедить меня поехать с тобой.

— Я хочу, чтобы ты поехала со мной. Ты ведь можешь довезти меня. В противном случае… Боюсь, я не найду, что ищу. — Он улыбнулся.

— Черт, а я поверила тебе.

— Мне снились сны. Тревожные сны. Но булавок под ногтями не было. И опаленных волос. И остановившихся часов.

Я неуверенно произнесла:

— Ты так хотел, чтобы я поехала с тобой. — На миг я почувствовала желание поехать. — Ты думаешь, это будет полезно и для меня, — добавила я.

— Да. Но ты не поедешь. Это очевидно. Что ж… — Он улыбнулся своей такой знакомой, мудрой улыбкой. — Я попытался.

— Значит, я иду по проторенной дорожке? Оставаясь в Беркли?

— Вечная студентка.

— Я заведую магазином грамзаписей.

— Твои покупатели — студенты и преподаватели. Ты до сих пор привязана к университету. Ты не оборвала узы. Пока ты этого не сделаешь, ты не станешь полностью взрослой.

— Я родилась в ночь, когда хлестала бурбон и читала «Комедию». Когда у меня болел зуб.

— Ты начала рождаться. Ты знаешь о рождении. Но пока ты не поедешь в Израиль… Вот где ты родишься, там, в пустыне Мертвого моря. Вот где начинается духовная жизнь человека, на горе Синай, вместе с Моисеем. Произнося «Ихиех»… Теофания. [94] Величайший момент в истории человечества.

— Я едва не согласилась поехать.

— Тогда поехали. — Он протянул руку.

— Я боюсь, — просто сказала я.

— В этом-то и проблема. Это наследие прошлого: смерть Джеффа и смерть Кирстен. Вот что с тобой происходит, происходит постоянно: ты боишься жить.

— «И псу живому лучше…»

— Но ты не живешь по-настоящему. Ты все еще не родилась. Именно это Иисус и подразумевал под Вторым Рождением, Рождением в Духе или из Духа, Рождением Свыше. Вот что лежит в пустыне. Вот что я найду.

— Найди это. Но найди без меня.

— «А потерявший душу свою…» [95]