– Я слышал об этом под Ельней!
– обронил он сквозь зубы.
– Без разведки ни шагу вперед! Боюсь, что Советы здесь успели против нас выставить танковую армию...

Ночью генерал продиктовал письмо в ставку. Он потребовал приезда из Берлина комиссии, которая удостоверилась бы в превосходстве над немецкими танками советских "тридцатьчетверок".

Утром пришло донесение о потерях: сорок три танка немецких и два русских...

Командир дивизии казался потерянным. Я его помнил по первым дням наступления, помнил под Ромнами.

Таким его видеть не приходилось. Он не мог скрыть дугневного потрясения.

– Вас смутило новое оружие русских?
– спросил его генерал.
– Никакое оружие не может изменить соотношения сил...

– Мастерство их танкистов, - парировал полковник, - это уже постоянно действующая величина... Они бьют из засады, а мы гоняемся дивизией за несколькими танками... Я не верю, что перед нами танковая армия...

Несколько десятков танков остановили дивизию...

– Ну, до этого мы еще не дожили!
– оборвал его генерал.

– Наши подбили русский танк... Водитель жив...

– И сейчас жив?
– нетерпеливо воскликнул генерал.

– Сейчас? А вот этого не знаю!

– Я требовал "языка" для личного с ним разговора!

Полковник поморщился.

– После того как наши горели в долине? Я отдал распоряжение, чтобы его перевязали, привели в порядок... Но я не могу ручаться!

– Немедленно доставить его ко мне!

Мне генерал бросил на ходу, что я должен быть у него переводчиком.

Привели русского танкиста. Обгоревший комбинезон, рука на перевязи, обмотана бинтами шея, повязан левый глаз. Лицо черное, от въевшейся в кожу гари.

– Водитель танка?
– спросил генерал.

Пленный ответил утвердительно.

Последовал сразу же главный вопрос:

– Сколько на шоссе Орел-Мценск сосредоточено русских танков?

Я не успел перевести вопроса, вмешался полковник:

– Он дал об этом нелепые показания... Пленный увеояст, что перед нами сосредоточено более трехсот танков... В одной точке мы не встречались с такими танковыми силами русских... Оно не могло не быть замечено нашей авиаразведкой... Я положил перед ним карту н попросил указать, где же сосредоточены эти танки?

Он указал на пустые места...

Генерал расстелил на столе карту. Поманил пальцем пленного. Танкист оглянулся на меня.

– Подойди к карте!
– предложил я ему.

– Где танки?
– спросил генерал и протянул танкисту карандаш.

Он был тяжело ранен, ему с трудом давался каждый шаг. Он опять оглянулся на меня и сказал:

– Объясните генералу, что я не обучен читать карту.

Могу и ошибиться...

– Передайте ему, - ответил генерал, - что, если он расскажет правду, хотя бы как он ее знает, мы сохраним ему жизнь. Мы положим его в госпиталь... И я даю слово после госпиталя отпустить его и не посылать в лагерь для военнопленных.

Пришлось перевести с полной точностью слова генерала, я не исключал возможности, что полковник знал русский язык.

Спокойно и даже вроде бы ласково взглянул на меня голубой глаз танкиста. Если он и разыгрывал покорность, то должен сказать, что бог его наделил актерским талантом.

Танкист подвинулся к карте...

Генерал ткнул указкой в точку, указывая на Орел:

– Здесь? Это город Орел!

Танкист кивнул головой. С трудом давалась ему речь.

– Был приказ взять Орел с ходу! Мы вот здесь на станции наткнулись на вашу противотанковую батарею.., и отступили... Несколько танков прорвались в город. Бой шел всю ночь.

– Танки вернулись?
– живо спросил генерал.

– Три танка не вернулись, остальные прошли сквозь город и вышли обратно к нам...

Генерал обернулся к полковнику.

– Пока что он говорит правду...

– И о тех танках, которые вернулись из города? Мне думается, что в город и ворвались всего лишь три танка...

– Сколько танков ворвались в город?
– спросил у танкиста генерал.

– Батальон шел...
– ответил танкист.
– Разве вы больше, чем тройку, подбитых насчитали?

Я начал понимать танкиста. Живуча была в нем солдатская хватка. Он ничего не сказал, чего не знали немцы, а у них уже попытался выспросить о судьбе прорвавшихся в город танков. Генерал подтвердил, что в городе были подбиты три танка. Видимо, танкиста волновала судьба товарищей.

– У нас так и решили!
– подтвердил он.

– Сколько у вас танков?
– крикнул полковник.

– Танки выгружаются каждую ночь...
– ответил танкист.
– Сейчас, я думаю, уже больше трехсот!

– Вот!
– крикнул генерал, обращаясь к полковнику.
– Я говорил! Перед нами крупное танковое соединение!