— Ну и что такого! — вспылил Талаев. — Ты не хуже меня знаешь, что ничего не должно случиться!

— А ты, так же как и я, знаешь, что дендролимус подсыпан курам, свиньям, собаке. Но контрольный срок еще не истек. Он истекает завтра…

— Как, Василий?

— Нормально.

Через три дня вызвали врача из поселка. Он приехал быстро, был очень внимателен. Анна Михайловна попросила его взять на анализ кровь мужа и сообщить о результатах сразу же. Врач пожал плечами, но просьбу выполнил. Он позвонил после обеда — формула крови оставалась нормальной.

— Теперь о делах, — сказала Анна Михайловна мужу. — Я закончила, вернее почти закончила исследование дендролимуса на спорообразование. Думаю, можно считать установленным, что бациллюс дендролимус в плохих для него условиях образует споры и в состоянии анабиоза может сохранять свою жизнеспособность сколько угодно.

— О! — сказал Талаев. — Ты знаешь, что ты открыла?

Анна Михайловна улыбнулась.

— Значит, есть возможность приготовить и сухой концентрат дендролимуса, — торжествовал Талаев. — Заготовлять впрок сразу большие количества! И сухой препарат удобнее распылять с самолета. Мы двинем против врага авиацию и бациллы. Нет, бациллюс дендролимус не капризные наездники. Он стоек и вынослив, как настоящий боец.

Дверь распахнулась, и в комнату вошел Болдырев.

— Поздравляю, Василий Петрович! Я с опытного участка. В молодом кедраче весь шелкопряд передох!

Владимир Осипович тряс Талаева за локти. Он, наверное, расцеловал бы его, да не мог дотянуться.

— Однако и шуметь не стоит, — улыбнулся Талаев. — Согласитесь, что это еще не широкий производственный опыт.

— Э, Василий Петрович, теперь уже вы хотите все и непременно быстро? Забыли собственные поучения?

Талаев махнул рукой.

— Какие уж тут поучения, когда я видел своими глазами, как гибнет кедр! Я готов не вылезать из лаборатории год, два, десять, лишь бы добиться полного успеха.

— Из лаборатории! — воскликнул Болдырев. — Да идемте, посмотрите, что творят ваши дендролимусы…

Подошел и Лозинский. Вчетвером они отправились к зарослям молодых кедров.

Тошнотворный трупный запах заполнял воздух опытного участка. Только самые первые кедры, стоявшие на пути, шелкопряда, погибли, и вокруг них на хвойной подстилке валялись убитые гусеницы.

Анна Михайловна остановилась на краю делянки.

— Дух… — и она потрясла головой.

Лозинский и Болдырев пошли отметить, как далеко распространилось действие дендролимуса.

Будто не веря своим глазам, Василий Петрович прошелся по полю боя дендролимуса с шелкопрядом. Талаев чувствовал себя победителем.

«Мне повезло, — думал он. — Здорово повезло! Там, где одни терпели неудачу, а другие боялись идти, казалось, ненадежным путем, я выиграл бой. Пусть пока небольшой, но выиграл. А ведь, собственно, я ничего не сделал. Разве что нашел дендролимуса. В остальном я действовал по советам и указаниям Мечникова и поставил опыты типа Д'Эрелля. Только. И открыл микроб шелкопрядной «чумы» — бациллюс дендролимус. Теперь ему надо дать права гражданства».

Налетел порыв ветра. Ослабел тлетворный запах. Туго загудели спасенные кедры. Их было немного: зеленый островок.

Шум был очень мелодичен. Василию Петровичу показалось, что их зелень свежее и ярче всей той зелени, которую ему когда-либо приходилось видеть.

Подошли Болдырев и Лозинский. Сдержанный Вадим Алексеевич протянул Талаеву руку.

— Поздравляю с отличным началом!

…Через неделю, когда Талаевы уезжали, кедры были похожи на увешанные игрушками новогодние елки. Оставшиеся в живых гусеницы заворачивались в коконы, чтобы вылететь из них крупными серыми бабочками и начать новый цикл размножения и распространения.

Оборотень принимал новое обличье. Он ускользал от расплаты за опустошение в тайге: с бабочками бороться было невозможно.

От Слюдянки Талаевы ехали поездом. Локомотив словно летел над берегом бирюзового Байкала, нырял в бесчисленные тоннели, потом побежал вдоль Ангары. У самого города Василий Петрович тронул жену за плечо: за их двухмесячное отсутствие на левом берегу вырос целый городок — начиналось строительство ГЭС.

Рано утром Василий Петрович взял полторы странички только что отпечатанного текста, вычитал его и остался доволен, что машинистка не наделала опечаток. Он достал конверт, надписал адрес микробиологического журнала Академии наук СССР. Потом спустился на первый этаж и отдал конверт в экспедицию.

Из окошка экспедиции послышался торжественный голос диктора:

«Сегодня строители Иркутской ГЭС приступили к монтажу первой турбины гидроэлектростанции…»

Вернувшись в лабораторию, похожую на дендрарий, Василий Петрович сел к столу. Перед ним стоял маленький пузырек из-под пенициллина, запечатанный парафином. На дне пузырька — щепотка желтоватого порошка. И полторы странички текста, второй экземпляр… Порошок — чистая культура бациллы дендролимуса, а полторы странички — описание бактерии.